ПИСАТЕЛЬ Эдуард Тополь - живое воплощение пословицы "Не было бы счастья, да несчастье помогло".
Предположим, что все фильмы, снятые в СССР по сценариям Эдуарда Владимировича, были бы благосклонно приняты партийным начальством и рекомендованы к показу во всех кинотеатрах страны, а его немалые журналистские заслуги принесли ему если не престижные премии, то хотя бы право постоянно проживать в Москве. Ну, имели бы мы сейчас в меру маститого, в меру успешного столичного литератора, а вот выделялся бы этот литератор "лица необщим выраженьем", этакой неповторимой авторской "фишкой", обрёл бы благодаря этому мировую известность - весьма сомнительно... А так - судьба, не без деятельного участия наших "генералов философских наук", выдавила Тополя за пределы родины.
Ох уж эти отъезды 70-х! "Не желаю плодить рабов!" - говорила Анна, красавица и умница. "Мы вернёмся на броне наших танков!" - заявлял философ-троцкист Миша и делался в эти мгновения как никогда похожим на доктора Геббельса. "Там "Роллинги", там Маккартни!" - рычал музыкант Саша, тряся немытыми патлами. "А ты знаешь, сколько в Нью-Йорке получает адвокат?" - допытывался Эмиль, юрисконсульт парфюмерной фабрики. "Там в любой забегаловке - 64 сорта пива, а не эта ослиная моча", - бурчал электротехник Фима, сдувая пену с очередной кружки. А мы, остающиеся, казалось бы, навек в царстве "развитого маразма", провожали их в иной мир... как провожают в мир иной.
Тополь не был ни звездой балета, ни знаменитым диссидентом, ни богатым наследником, и выбор, поставленный перед ним, оригинальностью не отличался: либо до скончания дней перебиваться на социальное пособие, время от времени подрабатывая "на кэш" грузчиком или зазывалой при лавочке на Брайтон-Бич, либо заново, с нуля, строить жизнь, в соответствии с законами новой среды обитания и исходя из собственных возможностей. И бывший сценарист взялся за роман...
В эпоху холодной войны "русская тема", особенно в формате политического боевика/детектива/триллера, на Западе была весьма популярна. Процентов на девяносто произведения этого жанра были откровенной макулатурой, где советская Россия представала этаким гибридом из оруэлловской Океании ("1984") и базарного лубка с красными балалайками, водкой из самовара и т. п. Поэтому первые романы Эдуарда Тополя ("Красная площадь", "Журналист для Брежнева") оказались очень, что называется, в тему. Эти романы, хоть и писались по-русски, предназначались, в первую очередь, для западного читателя, который открывал для себя много нового: оказалось, что неведомая и страшная "Империя зла" населена не мрачными роботообразными монстрами, а нормальными, в чём-то даже симпатичными людьми, поставленными в ненормальные обстоятельства. Читатель смог по достоинству оценить и небывалое, по существовавшим меркам, владение фактурой, и виртуозное следование всем канонам жанра, за исключением почти обязательного, по крайней мере для американских образцов, хеппи-энда. У Тополя всё обычно заканчивается плохо - и в этом он, несомненно, ближе европейской традиции. Уж не поэтому ли международный успех Тополя начался не в США, стране проживания писателя, а в Англии?
В романе "Красный газ", выбранном для публикации в нашей "Книжной коллекции", меня впечатлил не столько мастерски, как всегда у Тополя, закрученный сюжет, сколько описанная с сердечным сочувствием и с большим знанием дела судьба малого северного народа - ненцев, оказавшегося на грани вымирания из-за размашистых, как всегда, действий советской власти по освоению обнаруженных на их земле колоссальных запасов нефти и газа.
Власть ушла - а проблема осталась...
Дмитрий ВЕРЕСОВ
Смотрите также:
- Николай Наумов: «Верить в себя, не опускать руки и действовать!» →
- Анна Хилькевич: «Общага из «Универа» вполне реальна» →
- Красивые девушки на moscowcute.com →