ЕСЛИ архитектура - это застывшая музыка, то участь архитектора, обитающего в визуальной среде типового российского поселения, ужасна.
Представьте хормейстера, вынужденного часами слушать фальшивые ноты... Впрочем, на самом деле восприятие не так физиологично.
- Один из великих сказал, что город представляет собой сумму градостроительных ошибок, - архитектор Сергей Шамарин делает паузу (у собеседника есть время в полной мере оценить глубину афоризма) и продолжает: - Другой великий утверждал, что город - это сумма градостроительных попыток.
Второе определение Сергей Александрович считает более точным. Взять Пермь, так в этой сумме есть и его, шамаринские, "градостроительные попытки".
К Отечеству с пророчеством не докричаться
ГОЛЛАНДСКИЙ десант на берега Камы (что бы сейчас ни говорили!) вызвал шок в архитектурной да и во всей культурной тусовке (чтоб не сказать "общественности") Перми. А зря.
Позвать иностранца, дабы подсказал, что тут со всем этим добром делать, - нормальный поступок русского человека, осознавшего вдруг масштаб свалившегося на него богатства. Всякого добра - ресурсов, простора, идей - полно, а чего-то не хватает. Как отыскать жемчужное зерно в благодатной куче? Зовут порыться гостя заморского. Вот и голландская архитектурная мастерская получила шанс на свою попытку просуммировать Пермь. И что в итоге?
- Изучив презентацию голландцев, вы обнаружите хорошее методическое исследование, которое предлагает именно то, что мы сами давно знаем, и понимаем, и продвигаем, но нас не слышат, и нам эту работу не поручают, - отзывается Сергей Шамарин о результате, наработанном конкурентами из Европы.
- Кейс продвигает идеологию компактного города, - продолжает Шамарин. - Как раз то, за что нас всё время ругали как авторов " точечной" застройки. Теперь, когда привезли зеркало из Европы и в этом зеркале отразилась Пермь - город пустой, неухоженный, заросший, в том числе и стихийными свалками, стало ясно: Пермь надо строить не за городом, а тут, прямо в городе. Площадей хватит.
Париж с 1856 года не меняет своих границ. Он разве не развивается? Современный авангардный Париж существует параллельно с историческим и с тем, что построил архитектор Осман, когда снёс половину средневекового города. (Уничтожил историю!) Район Де Фанс, кстати, тоже строился прямо поверх старых кварталов.
Крамола?
У НАС тут не Де Фанс. Шубин - не Ширак с Наполеоном, да и Шамарин - не Осман. В Перми хорошим тоном считается выступать за сбережение всего, что может нести на себе какой-то след или дыхание истории.
- Вы не боитесь навлечь на себя гнев народный?
- С нами и так уже боролись как с врагами, хотя на "дыхание истории мы не покушаемся. Опасаюсь другого. Город, ориентируясь на европейский стандарт, может пойти по пути утраты идентичности.
На чём основано представление, что у нас низкая культура? Она не выше, не ниже, она - такая, как есть, - другая. Я вырос в Рабочем посёлке в Мотовилихе. Папа работал на заводе им. Ленина. В пять часов вечера звучал гудок, а в пять пятнадцать папа поднимался по лестнице. Я встречал его наверху, в сквере. Завод как элемент городского пейзажа вписан в моё представление о городе, об энергии города. Голландцам не понять, они давно утратили это. Смотрите, - Сергей Александрович обращает внимание на развёрнутый на столе план. - Предлагают перенести завод. А акционерное общество, выполняющее госзаказ, работает. Однако уже нарисованы кварталы элитной застройки. Просто потому, что в Европе не может быть завода на береговой линии. Береговая линия, по их представлениям, - место для элитного жилья.
Я не завод обороняю, я говорю о том, что у них иное видение. Был я в Генуе. Там в корпусах бывших металлургических предприятий молодёжные центры, выставочные залы и прочее. Красиво. Думаете, куда перенесли производство?
- В Китай?
- Оно умерло. Само. Давайте дождёмся, пока завод умрёт. Я не исключаю, что это случится когда-нибудь. Но кварталы рисовать там рано.
А руки чешутся
ЕВРОПЕЙСКОЕ "зеркало", в котором застыл новый образ Перми - кварталы, улицы, ландшафты, - теперь у нас есть.
- Что дальше?
- Надо менять градостроительные нормы. Все города во всём мире стремятся к компакт-ности: северные - прячась от холода и снега, южные - прячась от солнца.
Мы - разворачиваем дворы-пустыри, которые не можем содержать. Под ними идут тысячи километров труб и кабелей, которые тоже надо содержать. Надо оплачивать неизбежные на таких пространствах потери воды, тепла, мощности. Нам внушили, что каждому полагается по шесть квадратных метров озеленения. Навязали нормативную инсоляцию - солнечные лучи, которые обязательно должны попадать в каждую квартиру. Проектная инсоляция зачастую оказывается санитарным мифом, но, следуя этой и некоторым другим нормам, мы нелепо разворачиваем наши дома. Все эти упражнения обходятся нам дорого - буквально в рублях дорого. Но мы упорствуем, следуя социальным нормам, пришедшим из советского государства. Пришли голландцы и показали, как может быть, если не ограничивать себя нелепыми барьерами.
Именно потому, что они - голландцы и опыт у них - международный, этот продукт, - Сергей Шамарин указывает на "презентацию", - работает как веский аргумент. С этим продуктом можно идти и доказывать то, что давно всем нам уже понятно.
- Так это пока не генплан?
- По большому счёту, это сумма мастер-планов город-ских территорий. Европейские архитекторы работают с локальными площадками: район, который пришёл в запустение, намытый напротив города остров, заброшенный завод. Заказчиком выступает собственник земли. Собственник города - это за пределами их понимания. Город по генплану можно строить на пустом месте, но в Европе пустых мест уже нет. Заказ не до конца понятен подрядчику, результат не до конца понят заказчиком. Но это определённо - прорыв в сознании руководства города и региона.
Сергей Шамарин согласен с голландцами в том, что касается правобережья, но идею переноса университетского городка не поддерживает. Свой взгляд у него на лога, нарезавшие город на куски словно пирог, выложенный вдоль по берегу Камы. Шамарин - человек пермский.
- По тому, как они стремятся переделать всё, понятно, что город они не чувствуют. Просто хотят получить работу в безработной Европе. В своих предложениях они проигнорировали наши готовые разработки и проекты. В мировой архитектурной среде так действовать не принято. Это некорректно.
Сейчас в Перми заморожены все согласования из-за того, что непонятно, что как впишется в концепцию голланд-ского проекта. Представьте, пришло время рожать, а - нет, потерпите, мы ещё не решили, в какую сторону следует рожать! И это в период кризиса. Но в целом результат как раз тот, что нужен.
Зеркало
В Пермь с мастерской Кейса Кристиансена прибыли два студента. После отъезда взрослых они ещё стажировались в мастерской Шамарина. Изучали город. Катались на трамваях и маршрутках, заглядывали в квартиры соседей, под крышки кастрюль, в санузлы и душевые - изучали частную жизнь "типового" пермяка. Много фотографировали. Спустя ещё пару месяцев издали у себя в университете книжку.
- Тут всё, - Сергей Александрович листает подаренный ему экземпляр. - Цена пива в барах, клубы, огороды в Костарёво, шлакоблочные дома на Гайве, заборы ТСЖ. Лужа в Запруде. Можно подумать, они искали грязь? Нет, их не лужа привлекла, а то, что эта лужа - вечная, так население относится к грязи. Они изучали нас беспристрастно и методично.
- Как инопланетяне. Книга может иметь успех в Европе?
- Не думаю. Зачем? Это прос-то материалы преддипломной практики. А вот здесь она могла бы стать бестселлером. По-моему, это на голландском - текст не понимаю. Зато картинок много. И какие картинки!
- Нравится книга?
- Я восхищаюсь студентами.
- За такую практику вас, как руководителя, гражданства лишили бы в старые времена.
- Ну так не в СССР живем!