«От согласования трясутся воображаемые руки». Паралимпиец стал режиссёром

Владу Кричфалушему 29 лет, он семикратный чемпион мира по паратхэквондо © / Владислав Кричфалуший / Личный архив

В 1999 г. в Березниках трёхлетний мальчик схватился за обледенелые провода и получил сильнейший удар током – из-за ожогов руки пришлось ампутировать. Сегодня Владиславу Кричфалушему 29 лет, он мастер спорта международного класса по паратхэквондо, семикратный чемпион мира, пятикратный – Европы, а с недавних пор ещё и режиссёр. О том, как спортсмен-паралимпиец пришёл в кинематограф и что именно он снимает, – в интервью «АиФ-Прикамье».

   
   

Режиссёр, который тусуется с поэтами

Александр Пастухов, «АиФ-Прикамье»: Наши читатели знают тебя как спортсмена, но не как режиссёра. Давай для начала поговорим о том...

Владислав Кричфалуший: Как докатился я до жизни такой? Во-первых, со спортом довольно тяжело сейчас… Весной я хотел выехать на Чемпионат Европы – мы нашли деньги, но не получилось. Потому что вся эта история происходит сейчас по квотам – я даже не до конца разобрался в этой системе, ничего не понятно, но выезда на международные соревнования не случилось. Осенью будет чемпионат России, к которому мне надо бы начинать готовиться как-то, потому что историю со спортом я забрасывать не хочу.

Кроме того, во мне всегда сочетались (думаю, это от родителей) творческое и спортивное начала, и творческому всегда не хватало чего-то. Я целенаправленно пошёл учиться не на тренера, как мне пророчили, а на филолога. Мне кажется, это прекрасное классическое образование. На последнем курсе взял дипломную работу «Феномен литературной кинематографичности», начал придумывать какие-то системы, как литературу переводить на язык кино... После диплома я понял, что это полная чепуха, это всё не так работает, но меня уже затянуло, и я пошёл в Пермскую киношколу.

Это прекрасное место. Я всегда привожу пример из мультика про Крокодила Гену, где они построили дом для одиноких людей: «Ну всё, теперь можем здесь жить и знакомиться». «Так мы уже все познакомились на стройке». В киношколе ты можешь встретить таких же людей, которые увлечены кино, и найти свою съёмочную команду. Там мы познакомились с Владимиром Соколовым из киностудии «Новый курс», и он пригласил меня в проект о пермских поэтах, за что я очень благодарен.

– Что за проект и почему позвали именно тебя?

   
   

– Были архивные записи поэтов, больше ста поэтов со всей России, очень большая база, это всё снимал Павел Печёнкин. В «Новом курсе» решили с этими архивами что-то придумать. Меня позвали как режиссёра, про которого известно, что он тусуется с поэтами – именно по этой причине. И позвали креативного продюсера Майю Горбунову, которая сейчас снимает фильм про Митю Долматова (пермский поэт и художник, 1970–1991 – Авт.), то есть тоже очень интересуется поэзией.

Метаискусство и классика

– То есть это просто фильм из архивных видео?

– Нет, идея пошла дальше, возникла мысль про видеопоэзию – это тот язык, которым в кино можно говорить о поэзии. Когда просто поэт читает в кадре, это довольно сложно воспринимать. Я лично стихи больше минуты не воспринимаю вообще, я отключаюсь. На «Чтивых вторниках» (еженедельные чтения, которые проводит в Перми поэт Евгений Гусев – Авт.) я одно стихотворение послушаю, а дальше у меня пропадает внимание. Может, с помощью кинематографа мы поможем поэзии дойти до зрителя.

Мне кажется, что поэзия это в каком-то смысле метаискусство, оно прекрасно сочетается с другими видами: и перформансы, и видео, и музыка. Или слэмы – это вообще больше стендап! Там актёрская составляющая важна. Именно вот это взаимопроникновение разных видов искусства с поэзией мне бы хотелось отразить в своей работе.

Съёмки на «Корабле поэтов» во время литературного фестиваля «Компрос». Фото: Личный архив/ Владислав Кричфалуший

Мы снимаем четыре серии про четырёх поэтов, которые представляют свои поколения: от опытных до самых молодых. В каждой серии сначала будет классическая документальная часть, реальная жизнь поэтов через художественную призму. Видеопоэзия станет финальной частью.

– А как вы выбираете героев среди поколения?

На самом деле это очень сложно! Выберешь одного обидишь другого. Понимаешь, когда речь идёт об оценивании стихотворения это очень условно, очень сомнительно вообще. Поэтому мы стараемся действовать так: чьё имя больше всего звучит, чьё имя чаще «перекрёстным огнём» называют другие поэты... Кроме того, у нас есть эксперты: и Андрей Родионов (известный московский поэт Авт.), и Анна Сидякина (кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций ПГНИУ Авт.)...  Вот на каких людях они все сходятся на тех мы делаем упор. Но другие поэты тоже присутствуют в качестве персонажей, это тоже очень важно, мне кажется, потому что мне было бы интересно показать именно поэтическую тусовку. Я думаю, что эта история давно назревала.

«Просто заори»

– Что такое «Случай Бретова»? Это уже твой личный проект?

– Даша, моя супруга, написала роман, он опубликован в журнале «Вещь», и мы снимаем по нему короткий метр. Мы с ней в этом году были кураторами конкурса видеопоэзии «Третий глаз» и рассказывали про Тарковских – младшего и старшего: родственные души, при этом из двух разных видов искусства. Так получается настоящий синтез. Как у нас с Дашей: она поэт, я режиссёр.

– А остальная команда откуда берётся? Из знакомых?

– Да, мы вращаемся и в киношных кругах, и в актёрских. У нас играют Фёдор Овчинников, Иван Гутин, Кристина Корсукова, Алексей Корсуков... Когда начинаешь в таких кругах вращаться, понимаешь, насколько много классных и талантливых людей в Перми живёт.

«Когда начинаешь в таких кругах вращаться, понимаешь, насколько много классных и талантливых людей в Перми живёт». Фото: Личный архив/ Владислав Кричфалуший

– Ты делаешь с актёрами много дублей?

– Вообще это моя слабость, наверное, самая слабая часть моих навыков. Я думал, что я плохо в технике разбираюсь – но актёры ещё сложнее! Моя младшая сестра актриса, она в «Щуке» в Москве учится, я как-то всё пытаюсь у неё это узнавать... Есть мир визуальный – камера, как технически всё это работает. Есть мир сценарный – это больше про литературу, сюжетные ходы и прочее. И есть мир театральный, актёрский – про то, как действие оживает за счёт игры. И вот этому учиться и учиться.

– На съёмочной площадке у тебя ещё есть менеджерские функции...

– Да, в кино они называются продюсерскими. Честно говоря, мне это не очень нравится, нужно искать своего продюсера, для которого это будет призвание. Потому что когда я сам занимаюсь бумажками, согласованиями времени и даты съёмки, я чувствую, честно говоря, себя не очень очень комфортно. Если мне надо позвонить трём людям и договориться – кажется, что это очень просто, лёжа на диване это можно делать – я потом чувствую себя как выжатый лимон. Просто потому, что это не моё дело. Я с огромным удовольствием делаю короткие ролики, придумываю раскадровки (рисунки будущих сцен фильма – их, как и большинство привычных дел, Влад делает ногами Авт.), работаю над сценариями – и мне это даётся легко, у меня после этого ещё больше энергии. А когда дело касается согласования – у меня сразу трясутся воображаемые руки.

Очень удобно, когда на съёмочной площадке есть твой учитель. На проекте про поэтов мне в качестве оператора помогает известный режиссёр Алексей Романов. Когда мы ездили на съёмку во Всеволодо-Вильву, надо было как-то скоординировать поэтов. А как это сделать? Алексей мне говорит: «Влад, просто заори». «Все пошли!» и реально сработало!