Нет зрителей – нет театра? А зрители сейчас на самоизоляции, все массовые мероприятия запрещены. Как живут в это непростое время театры, «АиФ-Прикамье» рассказал директор одного из самых известных национальных театров России, Коми-Пермяцкого национального драматического театра имени М. Горького Анатолий Четин.
«Репетировали в масках и перчатках»
Марина Сизова, «АиФ-Прикамье»: Анатолий Пахомович, многие частные театры перестали существовать. Вам, наверное, проще пережить этот самоизоляционный период, вы не коммерческое учреждение?
– Крупные российские и зарубежные театры ушли в онлайн…
– Мы тоже. Более 200 мероприятий мы провели онлайн, более 400 тысяч человек посмотрели наши спектакли.
– В записи или показы вживую?
– В записи. Более 20 лет накапливался архив театра. Это и спектакли текущего репертуара, и рабочие материалы, которые мы снимали сами, но люди с удовольствием их смотрели.
Самое страшное для нас – потерять аудиторию. Все мы в одной лодке, и как-то надо было приободрить наших зрителей, оставшихся без многих вещей, в том числе без театра. Поэтому общение с ними мы перевели в социальные сети. Специалисты театра делились, чем занимаются на самоизоляции дома, любимыми мелодиями, прочитанными книгами, просмотренными фильмами и своими кулинарными рецептами, кто-то показывал свои изделия и поделки, кто-то читал стихи на коми-пермяцком языке.
Мы успели выпустить два новых спектакля: ко Дню театра (это был, наверное, самый странный праздник – без зрителей из-за пандемии. Спасибо им, поздравления нам летели со всех уголков Земли) и для детей. Премьеры и репертуарные спектакли мы не показывали онлайн. Их зрители, надеемся, увидят скоро – когда откроется театр.
Нам разрешили выйти на работу только в середине июня, с соблюдением всех мер безопасности. Ребята репетировали в масках и перчатках. Это было непросто, но это требование Роспотребнадзора.
– Когда откроются двери театра для зрителя?
– Впервые за все эти годы коллектив театра ушёл в отпуск в июле вместо августа. Мы надеялись, пандемия закончится в августе, и мы будем играть, но эпидемия, к сожалению, продолжается.
Очень надеемся открыть сезон 13-15 сентября. В конце сентября планируем съездить на Фестиваль театров финно-угорских народов «Майатул» в город Йошкар-Олу, а в октябре – на II Международный фестиваль национальных театров в Чечню, если не отменят эти мероприятия. И у нас в октябре обменные гастроли с Саранском (республика Мордовия).
– Каким будет театр во время/после пандемии?
– Думаем над разными вариантами. Некоторые спектакли невозможно показать вне зала, где необходимы звук, свет, оформление, но у нас есть постановки, которые можно ставить на открытых площадках без ущерба в зрелищности. Мы готовы играть на улице, где проще соблюсти безопасность и социальную дистанцию. Можем показывать спектакли на крыльце театра – у нас большая площадка – или на городской площади. В Кудымкаре есть большой парк. Но ведь можно играть и в здании, собирая неполные залы, чтобы соблюсти дистанцию. Вариантов много.
– В прежние годы труппа часто сама ездила с гастролями. Если сегодня вспомнить эту старую практику? Пойти в народ?
– Сегодня мы, действительно, редко гастролируем. Сейчас нет проблем приехать в театр из любой глуши. Всегда полные залы, мы играем по 25 спектаклей в месяц, к нам приезжают со всего Коми-Пермяцкого округа и Пермского края. И вы сами понимаете, современные спектакли с их спецэффектами сложно ставить где-нибудь в неприспособленных и неоснащённых для этого районных и сельских домах культуры. Но в эпоху пандемии мы готовы на выезды – лишь бы встретиться со своим зрителем. Опять же если разрешат, если на этих площадках смогут обеспечить меры безопасности для актёров и зрителей.
Зрители любят спектакли на коми языке
– Вы считаетесь национальным театром. Сколько спектаклей идёт на коми-пермяцком языке?
– В рамках государственного задания нами в год ставится не менее шести новых постановок – и одна их них обязательно на национальном языке. В текущем репертуаре театра 32 спектакля, восемь из них идут на коми-пермяцком языке. Они востребованы среди зрительской аудитории. На эти спектакли подтягиваются люди и из соседних русских районов края. Есть система синхронного перевода, поэтому нет языковых барьеров. Но я сам не раз наблюдал, как люди, не владеющие коми языком, снимали наушники, чтобы понимать, что происходит в зале, почему все хохочут или плачут, и слушали спектакль уже без перевода, пытаясь понять, что происходит на сцене. Интонации актёров, мелодику речи перевод не передаёт. Зритель обожает спектакли на коми-пермяцком. Это очень сочный и красивый язык.
– Перед театром вывешена афиша спектакля «Кококкез, кококкез, кококкез» (в переводе на рус. – «Ноженьки, ноженьки, ноженьки»). Это переводной спектакль, поставленный по пьесе Николая Коляды «Старосветские помещики» по мотивам Гоголя. Сколько переводных из тех восьми спектаклей, что вы показываете на коми?
– Четыре переводных, четыре – изначально написаны на коми-пермяцком языке.
«Кококкез, кококкез, кококкез», кстати, поставила режиссёр из Москвы Татьяна Воронина, которая не владеет коми-пермяцким языком. Она уже не раз ставила у нас спектакли и хотела попробовать поработать с национальным языком.
Ещё один режиссёр из Москвы Вера Попова, победитель лаборатории молодых режиссёров «Живая классика», также работала над постановкой несколько спектаклей в Кудымкаре. Первая её постановка – «Чёрный монах» по повести Чехова была номинирована на Российскую национальную театральную премию «Золотая Маска».
Мы часто практикуем приглашение режиссёров из Москвы или Санкт-Петербурга.
– Нет авторов в своём отечестве? Проблема с коми драматургами? И режиссёрами тоже?
– Считаю, неплохо, что зритель может знакомиться – как это в данном случае произошло – с русской классикой на своём родном коми-пермяцком языке. Свои драматурги, безусловно, нужны, но их мало. Может, это в чём-то и наше упущение. Надо самим отыскивать и растить ребят со школьной скамьи. Кстати, на сцене театра поставлены спектакли на родном языке по пьесам наших актёров Анатолия Радостева и Татьяны Савельевой.
Уже не первый год при театре работает лаборатория молодых режиссёров «Живая классика», привлекая ярких, молодых, талантливых, смелых представителей профессии, по итогам которой победитель конкурса ставит на сцене театра новый спектакль.
– Что для вас даёт эта «тренировочная база»?
– Новые имена, новые спектакли. Это как глоток свежего воздуха для наших артистов. Это же возможность поработать с режиссёрами разных школ из разных уголков страны. Это очень интересно.
– Пять лет назад к вам пришли выпускники национальной студии, которые обучались в Петербурге, как они работают?
– Все отработали по четыре условленных года. Сейчас из девятерых выпускников остались четверо.
– Уходят, потому что не устраивают условия работы и зарплата? Почему происходит отток кадров. И именно молодых? Ещё, наверное, обиднее: тех, кого специально обучали именно для этого театра?
– Конечно, к сожалению, у нас невысокая зарплата, но не всегда она – причина ухода. Где-то личные мотивы – уехали вслед за любимым человеком, и так далее.
– А какие зарплаты? Сколько в среднем получают актёры?
– Зарплата строится из составляющих – это оклад, стимулирующие и компенсационные выплаты, небольшие ежемесячные премии. У артистов дополнительно ещё действует балльная система за роль в спектакле. В среднем артистический персонал получает по 20-23 тыс. руб.
– Всем хочется играть главные роли, а не «кушать подано». Но когда ещё получится, если ты приходишь в театр, а все главные роли наверняка уже распределены. На 20 тыс. сложно прожить.
– Театром созданы все условия для работы, и они хорошие. Кроме того, мы всем студийцам предоставили служебное жильё.
– Это же не первая целевая национальная студия, сколько их было?
– За 90 лет существования театра было выпущено восемь национальных студий. Получается, по одной студии в десять лет. Как это происходит: набирается энное количество людей, которые обучаются при поддержке правительства Пермского края, в том числе Министерства Коми-Пермяцкого округа. Им выплачивается стипендия, один раз в год оплачивается проезд домой и к месту учёбы, по возвращении – гарантировано поступление на работу, а иногородним студентам предоставляется жильё. Это ещё по давней договорённости с Ленинградским институтом театра, музыки и кинематографии.
Год создания первой студии считается годом создания нашего театра. Обучалась первая студия на месте. А позже стали выезжать на учёбу в Москву, Пермь, Санкт-Петербург. Вторая студия была набрана в годы Великой Отечественной войны. Представляете, шла война, а ребята учились на актёров. Я сам из студийцев. Из 15 выпускников нашей студии в театре сейчас работают восемь человек – по сути, мы были костяком очень много лет. В следующем году, кстати, юбилей нашей студии – 40 лет как работаем в театре.
– Из ваших 15 в театре осталось восемь человек, из нынешних девяти – четыре, получается, по половине?
– Получается, что так.
– Они нужны? Эти студии?
– Конечно, нам нужны актёры, которые выросли здесь, которые знают культуру, язык, местную специфику. У нас всё же национальный театр.
– Следующую студию будете набирать через пять лет?
– Да хоть сейчас – была бы финансовая поддержка. У нас есть вакансии. Шесть мест. Ведём переговоры с начинающими актёрами из разных городов России.
– Даже из Петербурга? Чем привлекает театр столичных жителей?
– Сейчас непростые времена из-за пандемии, освободились некоторые актёры из закрывшихся театров. У нас небольшие, но всё же стабильные зарплаты. И наш театр знают. Мы много ездим с гастролями, получаем много приятных отзывов, различных наград. Один из главных критериев для приезжих – это служебное жильё, а мы его предоставляем. Кроме того, у нас новое здание театра, новые возможности, хорошее материально-техническое оснащение, две площадки: большая и малая. Желающих работать в нашем театре достаточно.
А гостей – по палаткам?
– Может театр стать площадкой для фестивалей финно-угорских театров или вообще всех национальных театров?
– Я могу только об этом мечтать. Мы уже два года проводим Межнациональный театральный фестиваль «Сообщение», на который к нам приезжали театры из Новокуйбышевска, Петрозаводска, Марий-Эл, Кирова. В этом году данное мероприятие по понятным причинам не состоялось, хотя было уже много заявок. Этот проект, надеюсь, будет как раз объединять театры разных народов, и в рамках которого кроме показа спектаклей будут проводиться и выставки картин, и показы кино, и т. д. Но пока можем принять только ограниченное количество участников. Мы-то рады всех видеть. И даже уже говорили с художественным руководителем Театра Наций Евгением Мироновым о возможности проведения у себя на площадке Фестиваля театров малых городов России. Но в городе недостаточно инфраструктуры. Где разместить такое большое количество людей? Ставить палатки? К сожалению, большая проблема – приезд и отъезд приглашённых коллективов (удалённость Кудымкара от ж/д вокзала и аэропорта). В городе одна гостиница. Наш город не способен одновременно принять 200-300 человек.
– Следующий год – юбилейный. Театру почти век, 90 лет, готовится что-то грандиозное?
– Всё рассказывать не буду, ибо это секрет. Скажу только, что есть идея в июне поставить музыкальный проект по сказаниям о Кудым-Оше. У нас, коми-пермяков, богатейший эпос. Уже определена постановочная группа: режиссёр, художник-постановщик, композитор. Это будет очень необычный пластический и поэтический спектакль.
Следующий год – это год юбилеев. Кстати, и почти бессменному художественному руководителю театра Владимиру Гуляеву, который всю жизнь отдал нашему драмтеатру, тоже 90 лет.
– Вы как-то говорили, что он очень круто поменял вашу жизнь.
– Он заметил меня школьником, благодаря ему я стал актёром, а позже и директором театра. Он был дипломатом, очень жёстким руководителем, но это великий человек. Руководить творческим коллективом непросто. Все считают себя талантами, все хотят главные роли – это естественно. Как он сумел руководить так долго (больше 30 лет!) и вывести театр на такой уровень?
– В следующем году 40 лет как вы в театре, из них девять лет – актёром, больше тридцати лет – директором. Крутой срок. Если прежде Кудымкарский театр был театром режиссёра, сейчас - директора? А вы жёсткий руководитель?
– Я – актёр (улыбается. – Авт.). Я обожаю и люблю артистов. На сцену уже сам, правда, не выхожу много лет.
– Говорят, вы были очень хорошим актёром. Не тянет на сцену?
– Около 15 лет шла стройка театра, я был больше завхозом, как-то в это время было абсолютно не до собственного творчества.
– Как, кстати, со зданием театра? Всё ещё в перманентном ремонте? (театр – долгострой, менялись-перекраивались проекты, приходили-уходили подрядчики, появлялись-исчезали деньги, уже отсидели свои достаточно большие сроки некоторые заказчики-подрядчики. Первоначально планировалось здание построить за 300-400 млн руб., затем сумма со всеми перекройками и устранением недоделок возросла до 1 млрд 200 млн. Через месяц после торжественной сдачи нового здания пришлось закрыть театр – протекала кровля. – Авт.). За что пожарные постоянно штрафуют?
– Ваши дети не пошли по вашим следам?
– Дочь работает в одном из пермских театров, но не артисткой. Сын только любит посещать театры и смотреть спектакли.
Виртуальный тур по Коми-Пермяцкому национальному драматическому театру здесь.