Каждое своё выступление стендап-комик Михаил Переходько начинает с шутки про заикание. Он вообще много шутит про себя: про отношения, работу и, конечно, про особенности своей речи.
По словам Михаила, бывают «милые» заики. Но у него случай другой: когда заикается, он резко откидывает голову назад («Поэтому я отхожу подальше от стены, надоело затылком биться», — шутит он со сцены). Однако эта особенность не мешает молодому человеку регулярно выступать перед сотнями людей вживую и набирать тысячи просмотров онлайн.
«АиФ-Прикамье» поговорил с молодым комиком о карьерных перспективах, ужасных концертах и пермской стендап-сцене.
«Моя мечта – чтобы не я ко всем ездил, а ко мне ездили»
Александр Пастухов, «АиФ-Прикамье»: В университете ты, наверное, играл в КВН?
Михаил Переходько: Только один раз, в КВН первокурсников — и всё. Одна игра в КВН за всю жизнь.
— А как тогда ты попал в стендап?
— Когда я учился в универе, нам с друзьями очень нравился стендап на ТНТ. Потом я узнал, что в Перми есть стендап-концерты с рубрикой «Открытый микрофон», где может выступить любой желающий. Там выступал один новенький, а все остальные — уже опытные ребята. Это, конечно, шутка: в 2015 г. у нас вообще не было опытных комиков.
— А сейчас? Насколько развита стендап-сцена в Перми?
— По сравнению с другими регионами – на очень хорошем уровне. Не хватает только своей постоянной площадки. В Казани, например, есть стендап-клуб и большое сообщество комиков. На «Большой стендап-фестиваль VK» приехали около 20 комиков из Казани! От нас — 11. Но из Казани прошёл в шоу один человек, а из Перми – три. Если сравнивать с другими регионами, у нас высокий уровень.
— У тебя будет уже второй сольный концерт. У многих пермских стандаперов были «сольники»?
— У меня, Никиты Куртагина, Антона Дровосекова, Егора Котыченко… И когда ещё Андрюха Айрапетов был у нас, он снимал. Всего пять человек.
— Андрей Айрапетов уехал в Москву и стал набирать миллионы просмотров на YouTube. Для успеха комику обязательно переезжать в столицу?
— Это сложный вопрос. Охота не уезжать. Охота оставаться. Моя мечта – чтобы не я ко всем ездил, а ко мне все ездили. Если объективно: да, в Москве все проекты, все съёмки. Но первый концерт Андрюхи, который круто зашёл, — он ведь снял его в Перми! Так что можно и так, есть такая возможность.
— А что насчёт аудитории? Много народа у нас ходят на стендап?
— Не так много, как хотелось бы, но достаточно. Смотря с кем сравнивать.
— Раз уж начали сравнивать с Казанью, давай продолжим.
— В Казани есть клуб, и он самостоятельно аккумулирует аудиторию. Плюс туристов выходного дня у них много. Из Москвы в Пермь на выходные тоже ездят, но мы с этой аудиторией почти не работаем. Турист приезжает в Пермь – как его позвать на стендап? Странно звать людей из других городов в ресторан или кафешку, для которых стендап не является основной деятельностью.
— То есть стендап-тусовке нужно сначала найти своё место и вокруг него наращивать аудиторию, привлекать туристов туда?
— Да, так проще. У нас рядом Екат (Екатеринбург. – Авт.). Там тоже есть клуб. И я не скажу, что там ребята-комики какие-то особенно крутые, но у них посещаемость огромная, хотя у нас шоу по качеству не хуже.
— Может, они раньше начали?
— Мне кажется, раньше начали мы. У нас был клуб, которым владел Гавр (Гавриил Гордеев. — Авт.). Он привозил Руслана Белого, Павла Волю, Антона Борисова, а пермские ребята выступали на разогреве. То есть сообщество сформировалось давно.
Как Адам Сэндлер
— Ты думал о том, что можешь быть не стендап-комиком, а, например, сценаристом?
— Нет, мне кажется, что я больше артист, чем автор.
— А кино? Стал бы актёром комедийным?
— Если позовут — я соглашусь. Это интересно. Хочу быть как Адам Сэндлер. Он для меня идеал комедии. Его оскорбляют, «Золотых малин» (награда за худшую актёрскую игру. — Авт.) кучу он получил. А ему плевать. Он один из самых высокооплачиваемых артистов. Красавчик!
— Кто твои любимые стендап-комики?
— Их много. Тут проблема в том, что я многих знаю лично. И мне сложно оценивать их на сцене.
— А из тех, кого ты не знаешь лично? Кто-нибудь из зарубежных артистов?
— Их вообще не смотрю. Я смотрел единственный концерт – Эдди Мёрфи, «Raw» (1987). Юмор у нас с иностранцами разный, но с американцами мы в этом плане ближе, потому что мы все в нулевые-девяностые смотрели их комедии. Мне кажется, весь мировой стендап вырос из американского.
— Но у нас же были свои юмористы, Задорнов, например.
— Задорнов — эстрадный жанр, это другое. Эти юмористы просто рассказывали шутки, которые заранее записаны. Не было какой-то рефлексии, личной проблематики и так далее. Просто смешные номера. Хазанов один раз говорил в интервью, что он был в Нью-Йорке в семидесятых, ходил там на стендап и хотел привезти его в СССР. Но ему сказали: «Нет, у нас же есть эстрада».
— В российской комедии много нецензурной лексики, шуток про секс, грубости. Как ты относишься к такому юмору?
— В 95 % случаев матерные слова можно убрать из выступления. Но есть случаи, когда слово идеально подобрано. Его можно заменить, смысл шутки останется, но вот нерв, эта точка эффектная – она пропадёт.
«Большой зал проще рассмешить»
— Ты говоришь о своём заикании в начале каждого выступления. Это необходимо?
— Сто процентов! Я выхожу на сцену, начинаю говорить – и у людей сразу возникают вопросы. Всегда сначала нужно это отбить, а потом уже рассказывать материал. Когда я веду концерты, я говорю: «Вы сколько за билет заплатили? 300 рублей? Если бы 500 заплатили, у вас был бы ведущий с идеальной речью».
— Ты всегда заикался?
— Лет с трёх. В детстве пытались это исправить, стало получше. Сейчас я могу нормально разговаривать, если в кругу друзей. Но если стрессовые ситуации, то ты волнуешься, и мозг не даёт тебе нормально говорить.
— А сцена — это стрессовая ситуация?
— Всегда! Я всегда волнуюсь.
— Но ты выступал и перед довольно большими залами.
— Перед большой аудиторией всегда комфортней, смех распространяется быстрее. Большой зал намного проще рассмешить, чем маленький. У нас были мероприятия, когда четыре зрителя сидят. Вот это сложно.
— Такие выступления — самые сложные?
— Нет. Самое ужасное, когда приезжаешь куда-то, где нет микрофона, света и так далее. Были мы как-то в Губахе. Заходим в ресторан, где должны выступать. На входе висит табличка с зачёркнутыми пистолетом и ножом. Немножко страшненько стало.
Выходит ведущий: «Привет всем». И тут мужчина из зала встаёт, подходит и пожимает ему руку: «Здорово, брат». Мы в этот момент окончательно поняли, что будет плохо. Но раз приехали, надо выступить.
Нас было четверо: Андрей Айрапетов, я, Егор Котыченко и Алексей Белобородов. Выходит первым Егор, потом Андрюха. Он просто 15 минут рассказывает шутки в тишину. В это время в гримёрку заходит огромный мужчина и спрашивает: «Кто следующий?» Причём таким тоном, что явно не нужно быть следующим. А я следующий! Говорю: «Ну я…» А он: «Я Миша, охранник, если что-то случится – обращайся». В итоге ничего не случилось, но уезжали мы оттуда очень быстро.