Писатель Евгений Филенко, получивший в этом году главную российскую премию в области фантастики, живёт в Перми. Столичные издательства опубликовали уже 30 его книг о межгалактических приключениях.
Евгений Филенко рассказывает о том, как творили советские фантасты и почему у идеальных героев нет прототипов.
Перо как голос
Наталья Стерледева, «АиФ-Прикамье»: Евгений Иванович, какой была ваша первая книга?
Евгений Филенко: В 1961 г., в первом классе, я написал фантастический роман толщиной с тетрадку. Никакой связи с полётом Гагарина не было. Это была реакция юного графомана на потрясающую воображение «Туманность Андромеды» Ефремова. Роман я отправил в конверте в Пермское книжное издательство. Он вернулся с короткой уничтожающей рецензией. Спустя годы тот же редактор отправил в печать мою первую книжную публикацию.
– А первая опубликованная книга?
– Это была «Сага о Тимофееве». Книга получила негативный отзыв от одного маститого критика. Чтобы опубликовать её, понадобилось заседание Совета по приключениям и научной фантастике Союза писателей РСФСР. В нём состояли зубры фантастики тех лет – Север Гансовский, Дмитрий Биленкин, присутствовал Леонид Юзефович (он перебрался в Москву из Перми). Совет одобрил книгу, но издали её через несколько лет. Почти одновременно с ней в Москве вышла вторая моя книга — «Звёздное эхо». С той поры издаюсь преимущественно в Москве и Питере.
– Какой была школа фантастики в то время?
– В середине 70-х годов я был близок к тому, чтобы покончить с писательством и заняться музыкой, хотя в газете «Молодая гвардия» всю осень печатали мою повесть «Бездна». Решающую роль сыграла встреча с выдающимся знатоком фантастики Александром Лукашиным, который заманил меня в клуб любителей фантастики «Рифей». Из клуба перспективные молодые литераторы перешли в литературное объединение при отделении Союза писателей, которым руководил Лев Кузьмин. Художественное перо он нам всем поставил, как певцам ставят голос. Через «Рифей» были налажены контакты с московскими структурами. И тогда мы стройными рядами потянулись в легендарную «Малеевку», на всесоюзные семинары молодых фантастов. Критика была беспощадной. Язвили за научную безграмотность, а за литературные промахи били «смертным боем». Когда «Малеевка» закрылась, нас приняло Всесоюзное творческое объединение (ВТО) при центральном издательстве «Молодая гвардия», где атмосфера была иной, подчёркнуто любезной. Семинары проходили в Ялте, Риге – там, где были дома творчества писателей. А ещё ВТО регулярно издавало сборники семинаристов, поддерживая в них жажду творчества. Практически все ныне действующие мэтры российской фантастики прошли школу «Малеевки» и ВТО. Это и были мои писательские университеты.
– С 1988 г. вышло 30 книг. Последние пятнадцать – в прошлом году. Не так давно со мной связались два столичных издательства. В результате буквально за год я издал и переиздал практически всё написанное.
Это не бокс
– Почему премию Стругацких присудили именно роману «Очень странные миры»? Он близок к их наследию?
– Возможно. Тешу себя надеждой, что «вышел» из «Полдня» Стругацких. К слову, меня коробит от растиражированной фразы «выиграл у Пелевина». Это не бокс и не теннис. Я не обогнал Виктора Олеговича на повороте. И уж тем более не отнял у него ни грамма популярности. Просто моя книга оказалась в нужном месте в нужное время.
– Как проходило награждение?
– Небольшой зал, люди в масках. Из номинантов во плоти было двое, остальных удержал дома коронавирус. Были видеообращения от номинантов, в том числе и от меня. Вспомнили безвременно ушедших. Вручили дипломы заслуженным людям. Затем началась раздача семигранных гаек.
– Что для вас премия Стругацких? Не считаете ли вы, что получили её заслуженно, но поздно?
– Не все мои книги достойны премий. Но ощущение запоздалости есть. Роман «Бумеранг на один бросок», попавший в номинацию премии Стругацких в 2007 г., вполне заслуживал её. Он получил «Бронзовую улитку» – награду персонально от Бориса Стругацкого.
– Как работает издательская кухня? Правда ли, что серию книг раскрутить проще, чем роман?
– Если появится писатель с целой линейкой романов, издатель будет счастлив, но много не заплатит. Солидные суммы получают популярные авторы с агрессивной рекламой. Таких единицы, я не в их числе. Случается, что из ниоткуда вдруг появляется блистательный роман, который привлекает внимание, получает премии. И тут автору важно предъявить следующую книгу, лучше первой, чтобы закрепить успех. Но такого чаще всего не происходит.
Странные миры
– Расскажите о романе «Очень странные миры»?
– Это пятая книга шеститомной эпопеи. Я завершил её в 2015 г., а издана она была четыре года спустя. Сочинялась эта история почти сорок лет. Некоторые персонажи перекочевали в неё из машинописного журнала школьных лет. Константин Кратов, известный ксенолог, вместе с экипажем звездоходов пускается в галактическое путешествие, попутно собирая ключи к разгадке инцидента, который когда-то изменил его судьбу.
– Как «родился» Кратов? У него есть прототипы?
– У идеального героя не бывает прототипов. За то время, что я писал о Кратове, у него даже внешность менялась. Сначала это был молодой, слегка закомплексованный наивный здоровяк. Однако судьба однажды ударила его о стену. Свою желторотость он растерял, но научился стены проламывать. В последних книгах – это благодушный отец семейства, уставший от суперменства. Он полон самоиронии. Но если возникнет угроза благополучию человечества, то он найдёт способ «починить» мироздание.
– Используете ли в своих произведениях истории живых людей, их реплики, эмоции?
– Незначительно. В этом нет необходимости: я вижу внутренним взором своих персонажей, интерьеры, мизансцены. Иногда вымышленные актёры разыгрывают в моём воображении целые эпизоды. В моих героях нет ничего от автора. Пожалуй, в них есть то, чего автору не хватает в реальной жизни. В романе «Очень странные миры» персонажи приближены к идеалу. Они красивы внешне, душа их прекрасна. Они не творят гадостей, увлечены любимым делом, не раздумывая придут на помощь. Создавая их, я пытаюсь понять лишь одно: что мешает нам стать совершенными?
– Пермь была исходным материалом для каких-то ваших книг?
– В Гигаполисе есть своя Башня смерти. Но у Перми, увы, нет шансов в обозримом будущем превратиться в технологическую агломерацию в стиле киберпанк.
– Как работаете над новым произведением?
– Часто заранее пишу пролог и эпилог, потому что знаю, с чего начать и чем закончить. Между этими двумя точками персонажам предоставляется определённая свобода. Иногда они подолгу «зависают» в каком-нибудь кабаке, забредают в подземелья. Тогда приходится ждать вдохновения и переключаться на домашние заботы. Лишь дважды я писал, не поднимая головы. Это роман «Гигаполис» (по условиям пари должен был написать его за месяц) и сборник «Энигмастер Мария Тимофеева».
– Новую книгу уже пишете?
– В работе четыре романа, в том числе второй и третий тома книги «Бумеранг на один бросок». Пишу и два сборника рассказов, один из которых о новых похождениях Маши Тимофеевой – специалиста по разгадке тайн из далёкого будущего.
– Кроме написания книг чем-то занимались ещё?
– После университета и до пенсии работал программистом. Параллельно занимался вёрсткой книг и журналов в издательствах и по фрилансу. И сейчас иногда беру заказы. В семидесятых годах сочинял музыку и тексты, пел, играл на гитаре в рок-группе «Рапсоды», руководил эстрадным оркестром Дома культуры строителей.
– Коронавирус повлиял на ваши планы?
– Он повлиял на моё мироощущение. Человечество все эти годы занималось ерундой. Вместо вложений в медицину, в разработку универсальных защитных средств вроде биоблокады по Стругацким оно строило бомбы, ракеты, танки и боевые дроны. Но против вируса дроны бессильны. Как сказал один из номинантов на премию Стругацких Андрей Столяров, возврат к привычному настоящему уже невозможен.