Статья по теме
Пермские больницы: антология городских свалок
Диагноз
Четыре года назад мне поставили диагноз – рак желудка. Никто тогда не поверил, как в сравнительно юном возрасте можно на пустом месте заполучить подобную болячку, которая за два месяца способна загнать в могилу любого. Сейчас я говорю об этом спокойно, потому что всё уже позади, а тогда… это звучало как приговор. Помню, как я сидела в коридоре нашей онкологической поликлиники и тупо смотрела в стену перед собой. Коридоры там страшные, узкие – протяни ноги и упрешься в противоположную стену. Рядом сидел красавец-хирург, похожий на Александра I в молодости, и тоже обреченно смотрел в ту же стену.
- Ты не переживай, - говорил он деревянным голосом, - вылечим. Ты молодая, справишься.
Ага, молодая… Но ведь заболела же как-то.
А когда спускалась вниз, к регистратуре, увидела огромную очередь к окошку, где выдавали карточки пациентам. Почти всем ожидающим было до тридцати лет, можно сказать, мои ровесники. И тогда стало еще страшнее. Мозг терзался одним-единственным вопросом: «За что?!» Хотелось разнести стены больницы, где мне поставили этот чертов диагноз. Ненависть к врачам разъедала изнутри: почему не нашли опухоли раньше, ведь я сколько раз обращалась с жалобами на жуткие боли в желудке?!
Апатия
Где-то в глубине души теплилась надежда, что врачи ошиблись. В отчаянии я обошла четыре частные клиники и везде специалисты подтверждали мой диагноз. Не вспомню сейчас, сколько денег я отдала за надежду на то, чтобы услышать: «Врачебная ошибка». Не услышала.
Спустя какое-то время все подуспокоилось, эмоции улеглись, осталось тупое ожидание финала. Мне назначили курс лечения за 50 тысяч рублей – первая, не убойная еще, химиотерапия. Прошла - не помогло. Как не помогали потом ни капельницы, ни гормоны. Огромные деньги утекали, как песок сквозь пальцы. Потом я кинулась в церковь, в гомеопатию, траволечение, буддизм, йогу, медитацию, к бабушкам… Этот путь проходят почти все онкобольные.
Время шло. От гормонов меня за полгода разнесло на 25 килограмм, стали выпадать волосы. Я могла спать сутками, жизнь тащилась мимо, как улитка, а мне было все равно, что будет завтра.
Решение - жить
В какой-то момент я решила, что больше никогда туда не пойду. В эту страшную больницу. Не хочу смотреть на умирающих. Чтобы самой окончательно не превратиться в медленно угасающую тень, я заняла себя благотворительной деятельностью – взяла в патронат один из краевых Домов ребенка. Вскоре появилась и близкая подруга – сотрудница этого Дома. Туда отправляли отказничков-инвалидов, в основном, с ДЦП. С каким-то остервенением я собирала тогда все, что требовалось по списку: памперсы, канцтовары, игрушки, одежду. Помогали знакомые, незнакомые, кто чем мог. Но и нового много я услышала о себе: узнав, чем я занимаюсь, люди говорили: «Все на детях наживаются, и ты не исключение. Поди половину у себя оставляешь».
Сначала меня эта реакция удивляла, потом злила, потом стало все равно. Я хорошо помню этот момент: был апрель 2009 года, когда мы со знакомым ездили с очередной партией благотворительной помощи в наш Дом ребенка. Тогда я впервые увидела Даньку, мальчишку трех лет с ДЦП. Он сидел на специальном стульчике, запрокинув голову, и судорожно дышал. Я попыталась взять его за руку, он рефлекторно, как объяснила мне подруга, сжал мне пальцы ладошкой. Нет, я не плакала. Я сидела на полу и смотрела, как он сжимает и разжимает свою руку… Как в забытьи.
Меньше, чем через год Данька умер. Одновременно с этим меня сняли с учета в онкологии.
Послесловие
Я не знаю – что меня спасло. Честно. Если бы знала – рассказала, как на духу. Кто-то говорит, что никакой опухоли и не было. Кто-то считает, что с того света вытащила сила мысли. Если верить одной из теорий, на которую я опиралась, пытаясь вылечиться, – рак – это ненависть к миру, обиды, разочарования, неумение с ними расставаться и прощать. Отпускать их от себя. Одно я знаю точно – когда отпускаешь от себя всю накопленную дрянь, тщеславие и амбиции, которые и порождают обиды и ненависть, растворяются сами собой. Ты перестаешь быть раковой клеткой на теле мира.
Те, чьи дети больны с рождения, не должны себя корить за это. Не вы тому виной, даже если и слышите, что дети расплачиваются за грехи родителей – не верьте. Причиной заболевания можно назвать что угодно, но это не вы. Я понимаю – как тяжело верить и как нереально изменить сознание, которое формировалось годами. Но я также и знаю, что человек – великая сила, которая может почти все. Не надо пытаться побороть болезнь, в ответ вы получите такое же сопротивление. Принять, как часть себя и изменить её. Это реально.
Александр Буйнов победил рак простаты 
Смартфон детям не игрушка