В 1999 г. в Березниках трёхлетний мальчик схватился за обледенелые провода и получил сильнейший удар током – из-за ожогов руки пришлось ампутировать. Сегодня Владиславу Кричфалушему 29 лет, он мастер спорта международного класса по паратхэквондо, семикратный чемпион мира, пятикратный – Европы, а с недавних пор ещё и режиссёр. О том, как спортсмен-паралимпиец пришёл в кинематограф и что именно он снимает, – в интервью «АиФ-Прикамье».
Режиссёр, который тусуется с поэтами
Александр Пастухов, «АиФ-Прикамье»: Наши читатели знают тебя как спортсмена, но не как режиссёра. Давай для начала поговорим о том...
Владислав Кричфалуший: Как докатился я до жизни такой? Во-первых, со спортом довольно тяжело сейчас… Весной я хотел выехать на Чемпионат Европы – мы нашли деньги, но не получилось. Потому что вся эта история происходит сейчас по квотам – я даже не до конца разобрался в этой системе, ничего не понятно, но выезда на международные соревнования не случилось. Осенью будет чемпионат России, к которому мне надо бы начинать готовиться как-то, потому что историю со спортом я забрасывать не хочу.
Кроме того, во мне всегда сочетались (думаю, это от родителей) творческое и спортивное начала, и творческому всегда не хватало чего-то. Я целенаправленно пошёл учиться не на тренера, как мне пророчили, а на филолога. Мне кажется, это прекрасное классическое образование. На последнем курсе взял дипломную работу «Феномен литературной кинематографичности», начал придумывать какие-то системы, как литературу переводить на язык кино... После диплома я понял, что это полная чепуха, это всё не так работает, но меня уже затянуло, и я пошёл в Пермскую киношколу.
Это прекрасное место. Я всегда привожу пример из мультика про Крокодила Гену, где они построили дом для одиноких людей: «Ну всё, теперь можем здесь жить и знакомиться». «Так мы уже все познакомились на стройке». В киношколе ты можешь встретить таких же людей, которые увлечены кино, и найти свою съёмочную команду. Там мы познакомились с Владимиром Соколовым из киностудии «Новый курс», и он пригласил меня в проект о пермских поэтах, за что я очень благодарен.
– Что за проект и почему позвали именно тебя?
– Были архивные записи поэтов, больше ста поэтов со всей России, очень большая база, это всё снимал Павел Печёнкин. В «Новом курсе» решили с этими архивами что-то придумать. Меня позвали как режиссёра, про которого известно, что он тусуется с поэтами – именно по этой причине. И позвали креативного продюсера Майю Горбунову, которая сейчас снимает фильм про Митю Долматова (пермский поэт и художник, 1970–1991 – Авт.), то есть тоже очень интересуется поэзией.
Метаискусство и классика
– То есть это просто фильм из архивных видео?
– Нет, идея пошла дальше, возникла мысль про видеопоэзию – это тот язык, которым в кино можно говорить о поэзии. Когда просто поэт читает в кадре, это довольно сложно воспринимать. Я лично стихи больше минуты не воспринимаю вообще, я отключаюсь. На «Чтивых вторниках» (еженедельные чтения, которые проводит в Перми поэт Евгений Гусев – Авт.) я одно стихотворение послушаю, а дальше у меня пропадает внимание. Может, с помощью кинематографа мы поможем поэзии дойти до зрителя.
Мне кажется, что поэзия это в каком-то смысле метаискусство, оно прекрасно сочетается с другими видами: и перформансы, и видео, и музыка. Или слэмы – это вообще больше стендап! Там актёрская составляющая важна. Именно вот это взаимопроникновение разных видов искусства с поэзией мне бы хотелось отразить в своей работе.
Мы снимаем четыре серии про четырёх поэтов, которые представляют свои поколения: от опытных до самых молодых. В каждой серии сначала будет классическая документальная часть, реальная жизнь поэтов через художественную призму. Видеопоэзия станет финальной частью.
– А как вы выбираете героев среди поколения?
– На самом деле это очень сложно! Выберешь одного – обидишь другого. Понимаешь, когда речь идёт об оценивании стихотворения – это очень условно, очень сомнительно вообще. Поэтому мы стараемся действовать так: чьё имя больше всего звучит, чьё имя чаще «перекрёстным огнём» называют другие поэты... Кроме того, у нас есть эксперты: и Андрей Родионов (известный московский поэт – Авт.), и Анна Сидякина (кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций ПГНИУ – Авт.)... Вот на каких людях они все сходятся – на тех мы делаем упор. Но другие поэты тоже присутствуют в качестве персонажей, это тоже очень важно, мне кажется, потому что мне было бы интересно показать именно поэтическую тусовку. Я думаю, что эта история давно назревала.
«Просто заори»
– Что такое «Случай Бретова»? Это уже твой личный проект?
– Даша, моя супруга, написала роман, он опубликован в журнале «Вещь», и мы снимаем по нему короткий метр. Мы с ней в этом году были кураторами конкурса видеопоэзии «Третий глаз» и рассказывали про Тарковских – младшего и старшего: родственные души, при этом из двух разных видов искусства. Так получается настоящий синтез. Как у нас с Дашей: она поэт, я режиссёр.
– А остальная команда откуда берётся? Из знакомых?
– Да, мы вращаемся и в киношных кругах, и в актёрских. У нас играют Фёдор Овчинников, Иван Гутин, Кристина Корсукова, Алексей Корсуков... Когда начинаешь в таких кругах вращаться, понимаешь, насколько много классных и талантливых людей в Перми живёт.
– Ты делаешь с актёрами много дублей?
– Вообще это моя слабость, наверное, самая слабая часть моих навыков. Я думал, что я плохо в технике разбираюсь – но актёры ещё сложнее! Моя младшая сестра актриса, она в «Щуке» в Москве учится, я как-то всё пытаюсь у неё это узнавать... Есть мир визуальный – камера, как технически всё это работает. Есть мир сценарный – это больше про литературу, сюжетные ходы и прочее. И есть мир театральный, актёрский – про то, как действие оживает за счёт игры. И вот этому учиться и учиться.
– На съёмочной площадке у тебя ещё есть менеджерские функции...
– Да, в кино они называются продюсерскими. Честно говоря, мне это не очень нравится, нужно искать своего продюсера, для которого это будет призвание. Потому что когда я сам занимаюсь бумажками, согласованиями времени и даты съёмки, я чувствую, честно говоря, себя не очень очень комфортно. Если мне надо позвонить трём людям и договориться – кажется, что это очень просто, лёжа на диване это можно делать – я потом чувствую себя как выжатый лимон. Просто потому, что это не моё дело. Я с огромным удовольствием делаю короткие ролики, придумываю раскадровки (рисунки будущих сцен фильма – их, как и большинство привычных дел, Влад делает ногами – Авт.), работаю над сценариями – и мне это даётся легко, у меня после этого ещё больше энергии. А когда дело касается согласования – у меня сразу трясутся воображаемые руки.
Очень удобно, когда на съёмочной площадке есть твой учитель. На проекте про поэтов мне в качестве оператора помогает известный режиссёр Алексей Романов. Когда мы ездили на съёмку во Всеволодо-Вильву, надо было как-то скоординировать поэтов. А как это сделать? Алексей мне говорит: «Влад, просто заори». «Все пошли!» – и реально сработало!
