Креативный класс самым наглым образом захватывает Пермь. Мощного напора культурной революции не выдержал даже главный «контрреволюционер» Алексей Иванов – со дня на день должен выйти его новый роман «Комьюнити» о жизни в мятежной Москве. Однако мэтра опередила некая 15-летняя пермская школьница, которая в начале апреля выпустила хипстерский роман «Двадцатый молескин». Роман – о бунтующей гениальной девушке, которая ведет демонстративно асоциальный образ жизни. В 20 лет героиня встречает мужчину, который полностью завладевает ее мыслями и ломает ее характер. Чтобы избежать этой зависимости, девушка идет на убийство. В аннотации к «Двадцатому молескину» говорится, что на творчество школьницы повлияли книги «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» Хантера Томпсона, «Вопль» Аллена Гинзберга и «120 дней Содома» маркиза де Сада. При этом юная писательница по имени Майя не раскрывает своей фамилии, не выкладывает в интернет фотографий и не общается напрямую с прессой. С журналистом «АиФ-Пермь» она согласилась побеседовать по почте. В интервью девочка вполне по-взрослому рассуждает о сексуальности взрослых мужчин и потерянной революции.
 |
|---|
| Обложка книги |
«АиФ-Пермь»: - Ваш роман «Двадцатый молескин» – это автобиографичное произведение? У вас в жизни была любовь к взрослому мужчине?
Майя: - Очевидно, да - мужчины на десять-пятнадцать лет старше в миллион раз сексуальнее тупых одноклассников! Они умеют носить дорогие костюмы и зарабатывать деньги. Ретт Батлер из «Унесенных ветром», Северус Снегг из Гарри Поттера, католический священник из «Овода», если продолжу - не смогу остановиться...
«АиФ-Пермь»: - Понимаю, что следующий вопрос может вызвать у вас не самую позитивную реакцию, но не могу его не задать. Героине «Молескина» 20 лет и живет она в Москве. Откуда 15-летняя пермячка знает жизнь московских студенток? Простите за подозрения, но возникает мысль, что вы не совсем из Перми и вам не совсем 15.
М.: - Москва в романе не больше, чем символ агрессии, искажения пространства, надежды. Я была в Москве и общалась в интернете миллиарды часов, заглатывая чужие истории, примеряя карнавальные маски. Вы знаете - та откровенность с незнакомцем, те подзамочные записи, открытые в отчаянном желании рассказать хоть кому-то о боли, раздирающей грудную клетку.
А что, похоже на Москву настоящую? Шикаарно.
«АиФ-Пермь»: - Как у вас родилась идея написать роман? Сколько вам было лет, когда вы начали его писать? И, самое интересное – ваши отношения с пресс-секретарем. Ксения ведь из Москвы. Как вы познакомились? Встречались ли хоть раз лично?
М.: - Помню тот вечер - я слушала Вагнера и переписывалась с К. Она рассказывала миллион адских историй про аристократические вечеринки и карликов с подносами кокаина. А я копировала в предательски открытый вордовский файл. Роман написался за полгода примерно, как будто родился сам, возник фениксом из бесплодного ничего. Начала в 15, но скоро ведь мне уже 16! WTF, hate it!
С К. встречались один раз.
«АиФ-Пермь»: - Вопрос, который мучает меня после прочтения отрывков из вашего романа. Ваша героиня из не самой богатой семьи. Откуда у нее деньги на «айфон»?
М.: - Она собирала деньги, которые приемные родители давали на мороженое! Ха-ха. По сюжету героиня вкалывает на дешевых работах лет с пятнадцати. По-крайней мере, у меня так написано в голове. В книге забыла упомянуть?
«АиФ-Пермь»: - Кстати, об «айфонах». Apple, Молескин, хипстеры, оппозиция и прочие вещи, упоминаемые вами в романе – это дань моде или знаковые вещи, символизирующие эпоху?
М.: - Куда эпохе без моды? Куда Онегин без панталон, фрака и жилета? Революция, которую мы потеряли из-за таких, как главная героиня книги - разве можно об этом молчать? И что может быть омерзительнее тех глав про политику, что я написала? Только Путин в роли диктатора, который кажется вечным, вечным, вечным. От ледяной депрессии спасает только гений Джобса и разноцветные джинсы. И арт!
«АиФ-Пермь»: - Почему действие романа проходят в Москве, а не в Перми, где происходят, возможно, даже более интересные культурные процессы?
М.: - Пусть про Пермь пишут москвичи! Судорожно обожаю мегаполисы с их обманчивыми огнями и агрессивными людьми, я не про культурные процессы вовне, я про культурные процессы внутри, особенно зимой.
«АиФ-Пермь»: - Кстати, а как вы сами относитесь к культурным процессам, происходящим в Перми? Верите ли в то, что наш город может стать культурной столицей? Считаете себя детищем Пермской культурной революции?
М.: - Не знаю даже, что ответить. Галереи современного искусства - это о**енно, пусть везут всё к нам, иначе мы нагрянем к ним! Я детище информационной революции - хотя не знаю.
«АиФ-Пермь»: -Вернемся к роману. В аннотации к нему написано, что на ваше творчество повлияли «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» Хантера Томпсона, «Вопль» Аллена Гинзберга и «120 дней Содома» маркиза де Сада. Не слишком суровая литература для подростка? Кстати, а когда вы прочитали эти книги, сколько вам было лет?
М.: - Я не очень-то похожа на подростка, вам не кажется? Что хорошо в моих предках - шкафы забиты книгами. И я читала Гоголя в 8, Достоевского в 13. Хантер, и Гинзберг, и де Сад, и Ницше - последняя любовь, и самая страстная. Они - о свободе. Они - о главном.
«АиФ-Пермь»: -Складывается впечатление, что вы настоящий вундеркинд. Как вы учитесь в школе? Блестяще, как Майя из «Молескина»? Вам вашим широким кругозором вообще интересна школьная программа?
М.: - Вундеркинд - это Джастин Бибер, простите. Я умничаю с задней парты и забиваю на домашние задания, что неоднозначно сказывается на школьной, чтоб ее, успеваемости! У нас ужасный преподаватель по математике, можно, увольте его наконец! Школа - дико скучно, когда есть интернет.
«АиФ-Пермь»: - А как у вас складываются отношения с одноклассниками и прочими ровесниками? Вы считаете себя умнее них?
М.: - Ровесники - тупицы! Ненавижу! Не могу разговаривать. Убегаю с книгами в руках подальше, скорее, неизбежно. Что мне обсуждать с ними? Статусики вконтакте? Забыв про Плутарха, который пишет о Цезаре? Смешно!
«АиФ-Пермь»: - Вы интервью газете «Звезда» вы сказали, что покажетесь читателям, как только допишете вторую книгу и выпустите альбом. Можно об этом поподробнее? То есть вы уже пишете вторую книгу? О чем она? Когда он выйдет? И что за альбом?
М.: - Начала недавно, про совершённые преступления из желания додумывать мысль до конца. Знаете, как у Кьеркегора - надо иметь на это смелость. У главного героя есть.
Альбом если и будет, не знаю когда - сложно, неизвестно. Магия. Я не Моцарт, но вроде умею петь. И эти два дела в миллион раз важнее моих фотографий.
В Перми у ди-джея украли микшерный пульт 
Виктор Ерофеев: «У нас конец света наступил ещё в 1917 году» 
«Главное – действовать. Только так мы сможем восстать против самих себя»