Ольга Выгузова: «В реакции зрителя, как в зеркале, видно всё»

Стильная хрупкая блондинка, она умудряется управлять огромным коллективом. Не просто хором, а целой вокальной школой.

Нужные люди

Жить музыкой Ольга Выгузова начала с самого детства. Для неё нет такой точки отсчёта, про которую бы она сказала: это был старт. Сначала были музыкальные вечера дома, когда папа просто включал пластинку и всей семьёй они пели. Ольга признаётся, что песни выучила раньше, чем научилась понимать смысл текста.

Чуть позже уже мама отправляла маленькую Олю в театр, порой отдавая дочке на билет последний рубль. Именно она и стала той движущей силой, которая направила Ольгу в музыку.

А дальше на пути всегда встречались нужные люди, и, казалось, сама судьба подталкивала её на создание собственного коллектива.

Ольга Выгузова: Я не собиралась выбирать музыку и педагогику в качестве профессии. И с 17 лет по сей день занимаюсь педагогической деятельностью, создала собственное детище – Академический хор «Млада». Нам удалось выиграть больше двадцати профессиональных конкурсов, отвоевать личное и творческое пространство, создать свою вокально-хоровую школу.

Первый опыт

О. В.: Жить и работать довелось в Перми в советскую, постсоветскую и нынешнюю – рыночную эпохи. В первую – старалась быть независимой (не вступила даже в комсомол). Во второй – боролась за независимость, защищала свой коллектив. В третьей – поняла, что человек, когда занимается любимым и нужным делом и когда он ответственен за целый коллектив, всегда зависим. Единственное – хочется зависеть от умных, благородных, понимающих людей.

Мария Сафина, «АиФ-Прикамье»: Хочется понять и объяснить популярность столь консервативного жанра, как академическое хоровое пение в нашем городе?

О. В.: Наш хор – это живой организм, где каждый человек – неповторимая творческая единица. Петь для них – жить, а жить – значит петь. Быть единым вдохновенным организмом, петь вместе, не выделяя своего голоса, а лишь раскрашивая тембром хоровую партитуру, но сохранить при этом свою индивидуальность – задача непростая. Академическое пение требует общей культуры, интеллекта, эстетического представления о мире искусства, предельной самоотдачи и искренности. Меня очень вдохновляет энергия молодости, созидания! Не ограничиваем себя в творческом поиске, часто экспериментируем с вокалом (академический, народный, йодль, тувинское пение, джазовый, барочный и др.). Это позволяет коллективу быть полистиличным.

И самое главное – это уважение к зрителю. В реакции зрителя, как в зеркале, видно всё – он индикатор твоего творческого эксперимента.

– Что значит быть дирижёром?

О. В.:  Эта профессия – экстремальная. Она требует мгновенного принятия решения, предельной эмоциональности, здоровья физического и духовного. Главным для себя в этой профессии считаю искусство интерпретации. Интерпретируешь – значит, думаешь, осмысливаешь то, что написали великие. И в силу возможностей, которые тебе природа дала, дотягиваешься до этих замыслов, а не пытаешься улучшить то, что они написали. Сегодня, к сожалению, жанр хоровой музыки утратил свою былую привлекательность. А ведь Россия и наша Пермь Великая всегда славились своими соборно– хоровыми традициями, многочисленными коллективами. Сегодня острый дефицит личностей масштаба Свиридова, Гаврилина, Юрлова, Светланова, Городцова. В системе образования отсутствуют качественные уроки музыки как таковые, теряется престиж профессии хоровых дирижёров. Уровень зрительских потребностей невысок, художественные ценности заменяются суррогатными поддел­ками, безумствует «свобода вкуса» без нравственных ограничений.

Звук как религия

–  А что для вас звук?

О. В.:  Я исповедую отношение к звуку, как к живому организму. Необходимо уважать и ценить его естественную природу звучания. Без этой свободы полёта не будет! И творческая жизнь прекратится. Для того, чтобы быть свободным, надо много уметь. Артисты – самодостаточные и свободные люди в профессии, в жизни, поэтому свободны на сцене. Они вдохновлены, обаятельны и азартны, свободно движутся (если это уместно в программе). Но это не постановочный или «ритуальный» танец, а живая реакция тела на музыку, чувственный отклик на то, о чём поётся в том или ином произведении. Мы вместе с ними «разрушаем» стену между сценой и зрительным залом – это почти что обязательное условие современного существования коллектива. Тем самым увлекаем слушателя за собой в бесконечную стихию музыки.

– Из чего складывается репертуар вашего коллектива?

О. В.:  Это как пульс времени. Его разгоняют события и реакции на них. Репертуар строится на жанровой «всеядности» коллектива. Стремимся к эксклюзивности создаваемых произведений. Почти все концертные программы – это цельные авторские произведения. Всё должно быть продумано, срежиссировано – это младовский алгоритм существования на сцене.

– Есть для вас какие-то ограничения в творчестве?

О. В.:  В отсутствии цензуры или, точнее сказать, понимания каких-то приличий и ограничений того, что может и должно происходить на сцене. Всё зависит от твоего понимания чувства и вкуса, твоего воспитания, эстетических пристрастий. Музыка – это не всегда прекрасно. Это может быть и ужасно, и цинично. Цинизм отдельных коллективов и исполнителей в производстве некоего усреднённого стандарта, самолюбование, отсутствие даже малейшего намёка на сомнение. Скорблю, что в окружающем нас мире острый дефицит нежности, человеколюбия, сострадания. И как следствие, духовности.

Смотрите также:

• Мундир вместо балетной пачки: военные музыканты танцуют «маленьких лебедей» →
• В Пермском Органном зале звучала скрипка Наполеона →
• О чём поёт скрипка Павла Милюкова? →