В Пермском крае осталось всего 987 участников Великой Отечественной войны. 25 тысяч из ныне живущих работали в тылу на нужды фронта. И тем обиднее узнавать о том, что порой их обманывают, обижают и ущемляют в правах.
Бои на дачном участке
Пермяк Евгений Просвирнин имеет статус ветерана Великой Отечественной войны, хотя в начале войны ему было всего 12 лет. Несмотря на юный возраст, он трудился в колхозе: пахал землю на лошади, таскал мешки и выполнял другую тяжёлую работу. Несколько раз сбегал из деревни на фронт. Но добраться ему удавалось только до Перми. Военком, видя неуёмную энергию подростка, направил Евгения в Пермское военно-техническое училище. Но мальчишка и для учёбы был ещё маловат, поэтому его определили в музыкальный взвод при учебном заведении, где он играл на разных инструментах. Позднее он окончил сначала военно-морское училище в Вельске, а затем Иркутское военно-техническое училище и стал кадровым военным. Долгие годы Евгений Просвирнин служил в рядах Советской армии. А на старости лет осел в Перми. С ранней весны до поздней осени жил в доме на живописном берегу в Верхней Талице. К этому времени из семьи уже почти никого не осталось, и Евгений Александрович вёл уединённый образ жизни.
Всё бы хорошо, но соседям приглянулась часть его участка. Они стали настаивать на переносе забора. И сердце ветерана не выдержало. Случился инфаркт. Несколько месяцев он лечился в больнице. А соседи, видя, что пожилой человек не показывается на участке, решили, что дедушку Бог прибрал, и приступили к штурму земли. Для начала перенесли забор на один метр. А то, что оказалось на пути, разрезали пополам: теплицу и металлический гараж. Туалет пилить не стали, а просто переместили его на свою территорию.
«Представляете, вы открываете двери гаража и утыкаетесь в забор. Просто цирк какой-то», – рассказывает юрист Пермского регионального правозащитного центра (ПРПЦ) Сергей Трутнев, который уже четыре года защищает в суде ветерана.
Можно было бы плюнуть на оттяпанную часть участка, всё равно у Евгения Александровича не хватает сил и здоровья его обрабатывать. Но военные действия соседей не прекращаются – они изобретают всё новые виды штурма.
«Больше всего поражают действия суда, – говорит юрист. – Доказано, что участок соседей увеличился в три раза. Они «прирезали» земли и у других дачников, а те молчат. А Добрянский суд то отказывается проводить экспертизу, то не принимает иски о нарушении межевания, о сносе забора. И так до бесконечности. Евгению Александровичу уже 88 лет. Дайте ему дожить свои годы в спокойствии и мире!»
Кто числится владельцем?
«Дом построил отец своими руками. Родители у государства ни копейки на жильё не просили. А власти позволили мошенникам по подложным документам совершить продажу и перепродажу здания, а один из лжесобственников ещё и взял кредит, заложив дом в банк», – рассказывает дочь ветеранов Наталья Банникова.
В конце концов два года назад Наталья Владимировна отстояла свои права и права родителей на дом. Но и сегодня в государственном реестре собственником жилья числится мошенник, а дом находится в залоге у банка. Наталья Банникова беспокоится, что финансовое учреждение в любой момент может забрать строение.
Удивительно, но мошенники до сих пор находятся на свободе, хотя этот факт доказан в суде. Никто не расследовал, как же государственные структуры позволили совершить эту сделку с подложными документами и подделанными подписями. И только после нашей публикации в прошлом году во все инстанции снова полетели запросы чиновникам. Заместитель прокурора Кировского района Перми Валерий Тарасов ответил Наталье Банниковой, что при проверке материалов уголовного дела, закрытого следователем районного управления Сергеем Шилковым ещё в 2014 году, надзорный орган дал указание провести дополнительные следственные действия. Приостановление уголовного дела отменили.
Руководитель управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Пермскому краю Лариса Аржавитина сообщила, что нельзя зарегистрировать право собственности на Банникову, поскольку на дом наложены запреты судебных приставов. А суд, принявший решение в пользу Банниковой, не дал разъяснения по её регистрации. Но почему эти вопросы возникают два года спустя после положительного решения суда? Если регистрационная палата допустила оплошность и позволила мошенникам оформить на себя право собственности, то теперь государственные органы должны поторопиться исправить свою ошибку и переоформить дом на законных владельцев. Марии Банниковой, медсестре, встретившей победу в Венгрии, сейчас уже 93 года (мы писали о ней в материале «На фронт – со школы», «АиФ-Прикамье», № 18 от 29 апреля 2015г.). Ветерана войны Владимира Банникова, построившего своими руками дом, уже нет в живых. Эти люди проливали кровь за нашу страну. Почему же мы не можем защитить их от бездушия и формализма чиновников?
Можно ли победить чиновничье равнодушие?
Лилия Дерябина, бывшая малолетняя узница концлагеря Гёттингена, председатель союза узников Орджоникидзевского района:
«За обещанную мне государством квартиру я билась дольше, чем шла Великая Отечественная война. Вначале долгое время ходила к чиновникам. Мне ведь не отказывали в получении жилья, просто тянули время. Если бы мне сразу сказали «нет», я бы хоть в прокуратуру пошла. Закон-то есть, но он не исполняется. В итоге я подала в суд на Министерство соцразвития. Три дня шёл процесс. Как меня только не обижали. Юрист от ведомства «допрашивала» и так и сяк: выпытывала, почему за столько лет нет собственной квартиры, почему нет детей? Ответила, что если бы её так пытали, как меня, у неё бы тоже не было детей. Наконец все мои доводы признали обоснованными. И суд постановил выплатить мне единовременную субсидию на улучшение жилищных условий. Однако почти год я не могла получить эти деньги. А когда вручили долгожданный сертификат на 1 млн 218 тысяч рублей, оказалось, что в Перми за такие деньги квартиру не купить (в 2015 году). Обидно, что его нельзя было использовать на покупку ещё строящегося жилья, на которое мне хватило бы этой суммы. Сняла свои «гробовые» и купила однушку за 1 млн 300 тысяч на Гайве. С 60-х годов там ни разу не делали ремонт. И я снова пошла в минсоц. К 75-летию Победы ветеранам обещали выплатить 50 тысяч рублей. И опять отказ: по личному распоряжению бывшего губернатора Басаргина узники концлагерей не признавались в полной мере ветеранами войны. Однако меня пожалели и выделили из благотворительного фонда деньги. В России я чуть ли не единственная из бывших малолетних узников смогла выиграть судебный процесс и получить квартиру. Всё благодаря тому, что у меня есть хорошее юридическое образование».
Права приходится отстаивать годами
Пётр Бондарчук, председатель Пермского городского общества защиты прав потребителей:
«Ветеранов, безусловно, надо поддерживать. Помню, мы как-то помогали вдове одного участника войны, который вернулся с фронта и умер от ран в 1947 году. Женщина осталась без жилья. Документов на мужа у неё не было. Мы дошли до архива Советской армии и нашли в бумагах одну зацепку. Её супруга наградили медалью. Это помогло доказать, что он участвовал в военных действиях. И в прошлом году женщина наконец-то получила сертификат на покупку жилья.
В другом случае нам удалось помочь мужчине, который претендовал на статус детей войны. Его отец был ранен 7 мая 1945 года и умер в госпитале в августе 1945 года. А в краевом законе говорится, что детьми войны считаются те, чьи родители умерли во время войны. Мы дошли до краевого министра соцразвития, и нам пошли навстречу – выдали человеку удостоверение, что он имеет этот статус.
Обидно, что людям годами приходится ходить по инстанциям и доказывать свои права».
В Перми около 40 тысяч человек приняли участие в акции «Бессмертный полк» 
Для ветеранов - звонки бесплатно 
Где помощь? Ветераны не могут получить квартиры 
В Пермском крае осталось 987 участников Великой Отечественной войны 
«Нам тоже хотелось любить…» Будущие художники написали портреты ветеранов