Настроение праздника. ТОП-10 книг для уютных зимних вечеров

В преддверии Нового года даже взрослым хочется поверить в сказку, окунуться в атмосферу праздника и волшебства. Мы украшаем ёлку, заботливо выбираем подарки для любимых и предвкушаем длинные новогодние каникулы. 

Одним хочется провести праздники за походами в гости и на горки, другие же, устав от декабрьского цейтнота, мечтают уютно забраться под одеяло с новой книгой. Филолог, заместитель декана филологического факультета по методической работе ПГНИУ Мария Курочкина рассказала корреспонденту «АиФ-Прикамье» о зимних книгах, которые помогут зарядиться праздничным настроением.

«Щелкунчик и мышиный король» Э.Т.А. Гофмана

Благодаря балету П.И. Чайковского «Щелкунчик» стал настоящим рождественским брендом, да и за последние несколько десятилетий вышло столько разных экранизаций, что современному зрителю-читателю сюжет сказки более-менее знаком: маленькая Мари получает в подарок от крестного удивительную куклу — Щелкунчика, которая оживает по ночам и оказывается заколдованным принцем.

Это удивительная история: в ней есть и эпические батальные сцены, и волшебная конфетно-кукольная страна, и интрига, и предательство, и, разумеется, красочное описание великолепной праздничной ёлки и подарков.

«Хроники Нарнии. Лев, колдунья и платяной шкаф» Клайва С. Льюиса

«Лев, колдунья и платяной шкаф» — вторая книга в серии (впрочем, первая хронологически), но, кажется, самая известная.

Четверо детей, спасаясь от войны, уезжают из Лондона в глушь, в огромный дом чудаковатого старика-профессора, в котором находят портал в волшебный мир. В том удивительном мире, в Нарнии, царит вечная зима, а правит им злая Белая Колдунья — это из-за неё зима всё длится, но никогда нет Рождества и не приходит весна. Нетрудно догадаться, что именно этим четырём детям суждено спасти Нарнию и свергнуть Белую Колдунью.

«Сейчас эта сказка, наверное, покажется местами немного старомодной, слишком догматической и религиозной, но это до сих пор лучшая книга в серии «Хроники Нарнии» и одна из лучших детских книг лично для меня», - говорит Мария Курочкина.

«Волшебная зима» Туве Янссон

Семейство муми-троллей зиму не жалует, а потому в конце каждой осени плотно ужинает салатом из еловых иголок, желает друг другу спокойной ночи и засыпает до апреля. Пока однажды Муми-тролль вдруг не просыпается и не может больше заснуть, а впереди ещё целая зима, настоящая северная зима — холодная, тёмная и совершенно ему незнакомая. Разумеется, Муми-тролль факту своего пробуждения совсем не рад, да и зима как таковая доверия ему не внушает, но постепенно он привыкает к зиме и её странным обитателям, заводит новых друзей и становится первым муми-троллем, который прожил целый год, не погружаясь в спячку.

«Рождественские повести» Чарльза Диккенса

Кажется, ни один «зимний» список книг не обходится без «Рождественской песни» Диккенса — истории о старике Скрудже, безнадежном скряге и затворнике, к которому в сочельник являются духи Святок, чтобы наставить его на путь истинный.

Но я бы порекомендовала прочитать все пять повестей. Не все они про Рождество — собственно, «рождественскими» они называются скорее потому, что вписываются в жанр, и потому, что выходили по отдельности в течение нескольких лет в конце декабря, к Рождеству. Для Диккенса это был настоящий социальный проект — он поднимает злободневные темы, повествуя о проблемах взаимоотношений рабочего и буржуазного класса, но не забывает и о счастливом конце. Это по-хорошему душеспасительное чтение и прекрасный образец жанра рождественского рассказа, без которого всё, что сейчас пишут, снимают или рисуют о Рождестве, было бы совсем другим. 

«Над пропастью во ржи» Джерома Д. Сэлинджера

Холдену Колфилду шестнадцать лет, он пьёт, курит как паровоз и его только что — прямо перед рождественскими каникулами — выгоняют из очередной хорошей частной школы. Родители получат письмо из школы только через несколько дней, так что Холден решает провести эти несколько дней в Нью-Йорке перед тем, как явиться домой.

Итак, место действия — предрождественский Нью-Йорк конца сороковых: гостиницы, джазовые клубы, раздражительные таксисты, театры, коктейльные, заполоненные пижонами, каток в Радио-сити, универмаг «Блумингдейл», даже Центральный парк с работающей по случаю праздников каруселью. Правда, главное действующее лицо — подросток с довольно тяжелой формой ангедонии (неспособностью получать удовольствие хоть от чего-то), отчаянно сражающийся с собственными тревожными мыслями, ищущий собеседника и устающий от каждого нового собеседника почти сразу.

Пожалуй, у этого небольшого романа нет счастливого конца, если понимать его в русле рождественских рассказов. Но в конце концов Холден добирается домой, а его скитанья по промозглому городу помогают ему хоть что-то понять о себе. 

«Белая гвардия» Михаила Булгакова

«Белая гвардия» Михаила Булгакова. «Итак, был белый, мохнатый декабрь. Он стремительно подходил к половине. Уже отсвет Рождества чувствовался на снежных улицах. Восемнадцатому году скоро конец». И не только восемнадцатому году. «Белая гвардия» повествует о семействе Турбиных, ожидающих краха всего их мира: окончена Первая мировая война, из Города (Киев угадывается легко, но не называется) уходят немецкие войска, а значит, от армии Петлюры, а потом и от большевиков Город защитить практически некому.

При этом ощущение грядущей катастрофы в романе удивительным образом сожительствует с ощущением уюта и тепла маленького домашнего мира интеллигентной русской семьи — с его абажурами, кремовыми шторами, жарко-жарко натопленной изразцовой печкой и самоваром. И как будто только уютнее их квартира оттого, что в неё приходят подмороженные офицеры с дурными вестями, что за её пределами тьма, мороз и вьюга, а вдалеке уже слышны выстрелы.

«Девушка с татуировкой дракона» Стига Ларссона

«Девушка с татуировкой дракона» Стига Ларссона — первый в серии детективных романов «Миллениум» и самый известный благодаря голливудской экранизации.

Микаэля Блумквиста, честного журналиста, только что осужденного за клевету, нанимает глава семьи известных промышленников — якобы для написания его биографии, но на самом деле для раскрытия преступления сорокалетней давности. Постепенно он обретает союзницу — асоциальную, но очень способную Лисбет Саландер.

Роман объёмный, но благодаря жанру (а это настоящий шведский детектив), лаконичному языку, нескольким главным героям и нескольким пластам повествования читается довольно легко и быстро. К тому же детектив — пусть и современный, поднимающий такие непростые темы, как женоненавистничество и фашизм, — идеальное зимнее чтение.

«Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова

«Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова, мне кажется, особенно хорошо читается, когда ты сам в очередной раз совершенно некстати разболелся, особенно если под Новый год.
Болеет автослесарь Петров, болеет библиотекарь Петрова, болеет восьмилетний Петров-младший (и возможно, не попадёт из-за этого на ёлку). При этом мир, в котором они живут, — очень вещественный, пахнущий, почти осязаемый и очень хорошо знакомый мир — не так прост. Где-то совсем неглубоко, под неприглядной порой реальностью со всеми её обшарпанными троллейбусами и автобусами, градусниками в пожелтевших футлярах и запахом чебуреков из ларька у остановки проглядывает настоящая бесовщина, а по екатеринбургским улицам разгуливают древние боги.

«Одеяла» Крэйга Томпсона

«Одеяла» Крэйга Томпсона — внушительный по размеру американский графический роман воспитания.

Это автобиографическая история о взрослении, вере в Бога, первой любви и семейных драмах, которая разворачивается на фоне заснеженных городков Висконсина и Мичигана.

Это рисованная история, а значит, тяжелый том легко читается за вечер. Но это всё же не легкое чтение. Формат комикса позволяет автору резко менять стилистику изображения мира, на который мы смотрим глазами главного героя: на одной странице мы встречаем и гротескные визуальные образы, и реалистические.

«Hygge. Секрет датского счастья» Майка Викинга

«Hygge. Секрет датского счастья» Майка Викинга стала одной из первых в ряду книг о лайфстайл-философии хюгге, а ведь потом были ещё книги и о лагом (квинтэссенции шведского характера), и о кюрре (шотландском аналоге хюгге), и ещё о нескольких похожих понятиях.

Хюгге уже успело и стать безумно популярным, и немного всем надоесть за последние несколько лет, но небольшая книжка Майка Викинга с синим обрезом и уютными иллюстрациями до сих пор пользуется популярностью. Наверное, потому что сама по себе является атрибутом хюгге — этот сборник уюта нужно читать, завернувшись в плед и прихлебывая горячий чай, и чтобы обязательно на улице был мороз или непогода.