Премьеру фильма «Курентзис. Принцип страсти» на международном фестивале документального кино «Флаэртиана-2019» пермяки ждали, пожалуй, как никакую другую. Но за несколько дней до открытия фестиваля дирекция «Флаэртианы» неожиданно для зрителей сняла картину с конкурса. О том, почему так получилось, о продолжении этой истории и о других секретах документального кино рассказывает режиссёр фильма Алексей Романов.
Человек процесса
Вера Шуваева, «АиФ-Прикамье»: Алексей, какой была ваша реакция, когда узнали, что фильма о Курентзисе в программе «Флаэртианы» нет?
Алексей Романов: Теодор сам написал в дирекцию фестиваля письмо с просьбой его не показывать. Это было после нашей с ним встречи в августе в Питере. Именно там он высказал мысль, что съёмки фильма лучше бы продолжить, поскольку в него не вошли ни нынешний Дягилевский фестиваль, ни последовавшие затем изменения в биографии Теодора и его оркестра. Ему хотелось максимально точно показать, как MusicAeterna меняет город, в который приезжает. Теперь уже на примере Петербурга, где у Курентзиса начался новый большой проект. Я не могу раскрывать каких-то деталей, но он впечатляет. И съёмки в этом проекте, согласен с Теодором, могут действительно собрать всё воедино, включая Пермь.
К тому же я не заявлял этот фильм на участие в нынешней «Флаэртиане». Заявляла киностудия «Новый курс». И даже хотела сделать его фильмом открытия фестиваля. Если всё пойдёт дальше по плану Курентзиса, то, возможно, к следующей «Флаэртиане» новый фильм будет готов.
- Не совсем новый, наверное? Вы ведь снимали Курентзиса и оркестр MusicAeterna в течение всего их пермского периода?
- Да, но в документальном кино всё непредсказуемо. Если новые куски окажутся значительно сильнее снятых ранее - как их сопрягать? Теодор – человек процесса. Мы знакомы с ним семь лет, начиная с репетиций «Королевы индейцев». Пресс-служба театра попросила меня как режиссёра сделать для этого спектакля имиджевый ролик. Он Теодору очень понравился, и с тех пор мы активно сотрудничаем. Я делал тизеры к спектаклям, снимал видео Дягилевских фестивалей. А в 2014 году у нас была с ним первая большая работа – полуторачасовая кинопоэма Winterreise («Зимний путь»). Это 24 короткометражки, снятые в разных жанрах и сопровождавшие одноимённый песенный цикл Шуберта-Цендера в исполнении MusicAeterna под управлением Курентзиса.
Всё начинается с интереса
- Что в работе с маэстро оказалось для вас ожидаемо сложным, а что – неожиданно простым?
- Сложное – его особый, сумасшедший график, под который трудно подстраиваться. А простое - было очень легко найти с ним общий язык. Поначалу, наверное, это воспринималось действительно как неожиданность. Но он был очень демократичным в отношениях. По крайней мере, со мной. За семь лет, конечно, многое изменилось. Мне кажется, сменилась даже эпоха. И сегодняшний Теодор сильно отличается от того, семилетней давности.
- Забронзовел?
- Нет. Нынче мы вместе встречали Новый год у него в Демидково, и он такую речь проникновенную сказал. Он – прежний. Но стал очень знаменит за эти годы, очень сильно вырос. И как визионер, который видит на шаг дальше других, он стремительно идёт вперёд. Территорию, которая тебе известна, Теодор уже как бы пролетел. И ты немножко не понимаешь, где он, на какой территории.
Я почему взялся за фильм о нём? Мне интересно, как такая величина творит, как думает. Здорово, когда есть возможность, соприкасаясь с творческим человеком, узнать про это, чему-то научиться. А сами съёмки – просто прикладной момент.
- То есть герой будущего фильма прежде всего должен быть вам интересен?
- Естественно. Как иначе работать?
- Случалось, что в процессе съёмок кто-то вдруг отказывался от продолжения работы?
- Нет, ни разу. Тут схема такая: до того, как ты достанешь камеру, человек должен физически привыкнуть к твоему присутствию, начать доверять тебе. Не то чтобы ты должен вкрадываться в его жизнь, но подружиться с ним – да. Героиней одного из первых моих фильмов «Дом со всеми неудобствами» была писательница Нина Горланова, с которой меня познакомила её подруга, известный в Перми журналист Татьяна Черепанова. Я довольно долго приходил к Нине Викторовне домой просто пообщаться, не вынимая камеру из кофра. Это продолжалось месяца полтора, пока она сама не спросила: «А чего ты камеру не достаёшь?»
- Знания, опыт, интуиция – в какой последовательности вы расставили бы эти слагаемые успеха?
- Интуиция однозначно на первом месте. Сколько бы не было знаний и опыта, всё случается только тогда, когда на съёмочной площадке ты чувствуешь. Не уверен, кстати, что опыт – это очень хорошо. Он делает нас немного консерваторами. Человек же ленивое существо. И если уже есть какие-то наработки, почему бы ими не воспользоваться? Поэтому на второе место я бы поставил знания.
Напрямую с жизнью
- Почему документальное кино вам итереснее, чем игровое?
- Мне интересно и игровое. Но в Перми индустрии игрового кино нет. Это одна из причин, почему я занимаюсь в основном документальным. Хотя у меня есть и короткометражки, и опыт съёмок в сериалах. С игровым фильмом «Полено» был даже участником Каннского фестиваля.
- И каково это – идти по красной дорожке в Каннах?
- Ну, я же не Брюс Уиллис, не под прицелом папарацци шёл. (Смеётся.) Но масштаб, конечно, поражает. Самый топовый кинофестиваль. Хотелось бы когда-нибудь не просто участвовать в фестивалях такого класса, а так, чтобы «Пальмовую ветвь» получить или, например, «Медведя».
Возвращаясь к разговору о документальном кино, добавлю: оно интереснее мне потому, что там работаешь напрямую с жизнью. Жизнь - она же постоянно удивляет. Не было ни одного съёмочного дня, который бы меня не удивил, а порой и шокировал. Поэтому документальное кино – это реальное приключение в твоей собственной жизни.
- С чего начался ваш путь в профессию?
- Кино любил всегда. Но считал, что попасть в кинопроцесс мальчику из деревни невозможно. К тому же перед глазами был опыт троюродного брата, который трижды поступал во ВГИК на операторское и не поступил. Причём у него папа был видным учёным-ядерщиком. И я решил: буду просто любить кино – и всё. Но когда лет в 16-17 увидел фильм «Небо над Берлином», меня всего перетряхнуло. Я уже заболел этим. Правда, после школы пошёл на завод. Потом – армия, журналистика. На заводе работал токарем. Делал какие-то суперсложные штуки и очень много денег зарабатывал.
- Мужчину портят деньги или их отсутствие?
- Мужчину? Возраст!
- По-моему, вы не слишком хорошо относитесь к себе. А что вам в себе нравится?
- (Задумывается.) Хотя бы то, что не особо отклоняюсь от выбранного пути. Та же журналистика – прямой путь в документалистику. За время работы в газетах «Молодая гвардия» и «Пермские новости» познакомился с сотнями людей: в командировки, особенно в «МГ», ездил буквально нон-стоп. А благодаря своим фильмам объехал мир от Японии до Америки. Снимал даже в Африке – фильм «Бегущие вместе» о супермарафоне, который французы организуют в пустыне Сахара.
- Если перенести на плёнку вашу жизнь, в каком жанре получился бы этот фильм? И что стало бы его кульминацией?
- Трагикомедия. А кульминация – смерть, конечно. Что ещё может быть кульминацией?
- Любовь.
- Герой одного из моих фильмов, печник, очень хорошо говорит о любви. Он зрелый мужчина, но я с ним солидарен. Любовь является любовью, когда она не просто на какой-то объект направлена, а распростёрта в мир. Тогда она преображает кого угодно.