Руки прочь от ЕГЭ!

Умы действительно помрачились  у тех, кто полагает, что именно ЕГЭ стал катализатором махинаций со школьными оценками. Представьте себе, что у вас водятся  тараканы, вы применили волшебный препарат, который позволил всех гадких насекомых выманить из всех щелей и собрать в одном месте. Согласитесь, это удобно. Удобно, если вы хотите от тараканов избавиться. Не надо истерить, что порошок якобы плохой, что на самом деле членистоногих тварей было меньше или вовсе не было в вашем доме. Доставайте дихлофос или что там ещё и травите без сожаления. 

Но вернёмся к образованию. Перманентное взяточничество, неровным но практически сплошным слоем размазанное по школьным классам, коридорам и учительским, процветало со времен СССР. Сами подумайте, может ли учительница, получившая на 8 марта от родительского комитета флакончик польских (а после 1991 года французских) духов поставить неудовлетворительную оценку детям членов того самого комитета? Она ведь на самом деле удовлетворена, так какой же «неуд»?! 

В роли духов может выступать что угодно: дефицитное лекарство, билеты в театр, разнообразные преференции детям той же учительницы. Аналогично, только со знаком минус работает педагогическая неприязнь к ребятишкам с изъянами: у кого трудный характер, другой просто непоседа, третий пахнет как-то нехорошо. Позиция «люблю - не люблю» легко конвертируется в + -1 балл на экзамене или в годовой оценке учащегося. Мы даже не отдаём себе отчёта в коррупционности сознания, в привычке рулить там, где рулить не положено. 

Действительно, на ЕГЭ можно сдать пустой лист, чтобы директор школы потом проставила правильные ответы элитному выпускнику. Можно нанять студента для сдачи экзамена за вашего ребёнка, если комиссия проплачена, и вы точно знаете, что паспорт проверять не будут. Однако выявить и собрать доказательную базу по такому преступлению проще простого. Фактически ЕГЭ сейчас сдаёт вся страна, при чём по одному, казалось бы,  внешкольному предмету – тест на коррупционную устойчивость.  

Только не надо рыдать над детской психикой, которую травмирует информация о недостойном поведении уважаемых учителей. Взяточниками не становятся вдруг. По дороге на ЕГЭ у тех, кто «берёт»  и «даёт», было много промежуточных контактов. Детишки к выпускному балу уже всё про всех знают и в большинстве случаев способны сами решать, мириться или бороться. Оба варианта являются осознанно избранной стратегией жизни, которая начинается после ЕГЭ. 

Претензии вызывает сам принцип тестирования. При нашей врождённой склонности к вариациям и к творческому осмыслению каждого производственного или технического задания, процесс простого выбора правильного решения из ограниченного   количества неправильных вызывает если не панику, то мощный внутренний протест. У нас все всегда в поиске. Мы тыкаем пальцем в кнопки нового бытового прибора, прежде чем прочитать инструкцию по применению. Наши люди упорно ищут безопасную пропорцию метилового спирта, в принципе не пригодного для употребления внутрь, для того, чтобы внутрь его всё-таки употреблять. Наконец, наши люди создали автопром, продукция которого в процесс эксплуатации требует не всегда конструктивного творческого подхода. 

Три года я работала конструктором в КБ одного военного завода в Перми. Каждую машину (а в артиллерийском комплексе их было по три) сопровождал на выходе целый том «извещений об изменениях». В серийном (!) изделии менялось всё, от цвета проводов до крепления кронштейнов и размещения самой аппаратуры. Военные представители сопротивлялись как могли, но в итоге изменения согласовывали. Как в условиях войны (афганской) эти «машины с поправками» можно было эксплуатировать и ремонтировать, я не знаю. Зато все мы знаем, чем закончилась война. 

Мы не системный народ. Мы народ творческий. До того творческий, что для характеристики самих себя сотворили идиому: «кто в лес, кто по дрова». ЕГЭ с его формализованными заданиями ставит мозги на место. Благодаря ЕГЭ новое поколение научится сосредотачиваться на задании. Научится понимать, что требуется здесь и сейчас, и без метаний делать именно то, что требуется. Нет, я не гарантирую, что так будет, я лишь надеюсь, я вижу возможность нации в целом поправить голову.  

До Фурсенко нечто подобное с переворотом сознания хотел совершить Столыпин. Не дали, потом 80 лет расхлёбывали, когда рвануло. Давайте оставим в покое министра образования. Пусть работает. Никакую систему он уже не разрушит, поскольку той системы, об утрате которой горюют нынешние родители выпускников всё равно уже нет. Соорудить что-нибудь на пустом месте – не грех, а шанс.  

Своевременно и бесспорно    

Главное, за что ругают систему – натаскивание ребят на тесты. Мамы и папы, вспомните, чем мы с вами занимались весь десятый класс. Выпускным тогда был десятый. Мы переписывали «билеты». Мы зубрили правильные ответы на вопросы, оттачивая формулировки. Мы знали назубок все темы сочинений за последние пять лет, мы их отрабатывали на всякий случай. С вами такого не было? Ну, извините, я училась в очень хорошей школе. В нашем классе из 23 выпускников в первый год поступили в вузы 20 человек, а четверо претендовали на золотую медаль. 

Родители нынешних абитуриентов прошли через кошмар последнего лета детства: в июне семь-восемь выпускных экзаменов, в  августе ещё четыре вступительных. Облегчённый вариант для отличников и медалистов, но это лишь исключение. Сдать один раз тест, к которому готовился два года – нормальная задача для нормального человека. Человека, получившего бонус - независимость от расположения конкретной учительницы. 

ЕГЭ вывело (в идеале!) за скобки государственности вузы и школы. На выходе мы имеем человека с федеральным штампом отк. При выявлении огрехов можно использовать второй шанс, предоставляемый ежегодно. 

Только вот не надо валить на ЕГЭ ответственность за то, что ребята плохо говорят устно и не пишут равёрнутые тексты, а SMSсят чудовищными сокращениями. Мы до сих пор не знаем, какое образование нужно человеку будущего, то есть ближайшего будущего, которое нагрянет уже через полгода или в следующем семестре. Новое поколение не обязано быть похожим на нас и не обязано владеть нашими расхожими культурными кодами. ЕГЭ даёт им дополнительные степени свободы, которых не было у нас. Есть повод радоваться и завидовать, по доброму, самую малость.