Пермячке Лилии Дерябиной 83 года. В пять лет она разучилась смеяться. В восемь стала абсолютно седой. После пыток в гестапо.
О маленьких героях, боровшихся с фашистами, в СССР снимали кино и писали книги. А Лиля многие годы жила с клеймом изменницы. Потому что в войну с мамой и новорождённым братом попала в лагерь для военнопленных.
Всю жизнь Лилия Дерябина отстаивает право на уважение малолетних узников фашистских лагерей. Она считает, что о войне нужно рассказывать честно, поэтому написала книгу «Белая Лилия, или История жизни маленькой девочки из Советского Союза, бывшей узницы лагеря для военнопленных».
Лилия Дерябина рассказала, почему перевели её книгу на немецкий язык и зачем мэр Гёттингена пригласил пермячку в гости. А ещё о том, для чего она написала продолжение. Её вторая книга рассказывает о послевоенном детстве и о том, как встречали бывших военнопленных на Родине.
Как попали в плен
Марина Шнайдер, «АиФ-Прикамье»: Лилия Васильевна, вам было всего пять, вы гостили у дедушки в Брянске, когда началась война.
Лилия Дерябина: Знаете, с какого момента лично для меня началась война? Мы, детвора, играли на улице. Из репродуктора раздалось: «Красная армия перешла в наступление, немцы отступают». И вдруг на дороге появились три танка с фашистской свастикой. Дети врассыпную, а маленькая девочка лет двух осталась на дороге. Танки пылили ей навстречу, солдаты торчали из люков в полный рост и играли на губных гармошках. Они видели ребёнка. И не остановились... Сначала проехал первый танк. Страшный крик быстро оборвался. Потом проехал второй танк, третий. А потом прибежала женщина. Упала на колени, подняла руки к небу и закричала: «Господи, как ты это допустил?» До сих пор не понимаю, откуда взялась смелость. Я подошла к женщине, сняла с её головы платок, собрала с земли всё, что осталось от этой маленькой девочки, раздавленной танками, завернула в платок и подала матери. В ту минуту я окаменела. И с этого момента перестала плакать и смеяться. Позже на наших глазах казнили деда-партизана – его сдали сельчане. А меня, маму и новорождённого братишку бросили в телячий вагон и увезли в Германию. Нам сказали: «Вы должны трудом искупить свою вину перед Рейхом».
– В школе сначала меня дразнили «белёсая». А я дралась. Тогда стали звать Белая Лилия. Поседела в восемь лет, в лагере для военнопленных. Когда в гестапо пытали маму, а потом при ней пытали меня. Я очнулась от того, что женщины промывают мои раны и говорят: «Бедная девочка, в восемь лет стала седая». В гестапо нас забрали за то, что мама помогла пленным сбежать из лагеря. Она хорошо знала немецкий и в лагере работала с бумагами. Вела учёт убывающих и прибывающих пленных. Сбежавшим солдатам она присвоила номера умерших заключённых, что и позволило скрыть побег. После того допроса у меня на лице и голове остались шрамы от нагаек. А на груди – ожог от раскалённого железа.
– Как выжили в этом аду?
– У меня была такая злость на фашистов, что она отключила страх. Ещё в лагере я заметила несправедливость. Почему из соседнего лагеря доносится музыка, люди спокойно прогуливаются и даже смеются? И на груди у них были нашиты фамилии, а не как у нас – номера. И оттуда очень вкусно пахло. Это был лагерь для пленных западных стран. Я сделала лаз под проволочным забором и пробиралась к ним с котелком. Пленные наливали в него суп, а я кормила им маму и брата. Война вообще показала, кто чего стоит. Что люди не делятся на русских, немцев, французов, американцев. Есть люди хорошие и плохие. Когда у меня вышла первая книга, её перевели на немецкий язык. Книгу прочёл мэр Гёттингена. В этом городе и находился лагерь для военнопленных. Он пригласил меня приехать в Германию и рассказать о тех ужасах, которые творили нацисты. Немцев тронула правдивость книги.
Хочу рассказать правду
– Разве кому-то может не нравиться правда?
– Сначала мне предложили издать книгу на средства одной из партий. Я выслала рукопись, а когда получила её обратно, то заплакала и под угрозой суда запретила печатать. Всё, что не вписывалось в концепцию их идеологии, исказили. О русских – только хорошее. О немцах – только плохое. Но было по-разному. Сталинское «у нас нет пленных, только изменники» стоило жизни миллионам соотечественников. Мало кто знает, что в плену за колючей проволокой побывало пять с половиной миллионов детей. Выжили всего девятьсот тысяч. Я не понимала, почему меня, маленькую девочку обвиняли в измене родины. В Германии меня заставляли чистить топки паровозов. Это измена? А Сталин меня приравнял к изменникам. Всю жизнь я прожила с тяжёлой ношей вины перед родиной. До 1989 года. Только тогда малолетних узников лагерей приравняли к участникам войны.
– Человек старается как можно скорее забыть плохое в жизни. Вам хватило сил написать продолжение.
– Хочу, чтобы будущие поколения помнили историю. Хотела рассказать, как встречали бывших узников лагерей на родине. Нас освободили американцы. Когда мы переходили мост через Эльбу, на сторону советских войск, уже тогда мы почувствовали враждебное отношение к себе. Три месяца мы проходили фильтрационную комиссию. Маме всё же выдали паспорт со справкой, что она была в плену. Мы поехали к ней на родину, во Владивосток, но нас высадили в Иркутске. Мы выжили в незнакомом городе только благодаря тому, что нам помогали добрые люди.
– Как помогали?
– Помню свой день рождения. Мне исполнилось 10 лет. Мама дала карточки и велела купить подарок – пряники. Мы их себе могли позволить только по праздникам. В магазине спохватилась, что потеряла все карточки. Когда вернулась домой и призналась о потере, мама села и зарыдала. Нам предстояло голодать две недели. Но все, кто жил в бараке, стали приносить нам карточки. Кто одну, кто две. Так мы и выдюжили.
Смотреть на жизнь весело
– Какие новости в стране и в мире вас сегодня не радуют?
– Даже не могу слышать, когда говорят о новом вооружении. Мне от таких новостей становится плохо, сразу выключаю телевизор.
– О чём вы мечтали после окончания войны?
– Снова научиться смеяться. Я начала смеяться только в 16 лет.