Кастрация педофилов - как мера безысходности

а) потраченные миллиарды денег, 

б) продолжение гнусной деятельности с использованием факта кастрации как щита 

в) те чудовищные случаи, когда, не имея возможности реализовать сексуальную агрессию обычным путем, больные люди идут на убийства, уродование своих жертв.

И это - цивилизованные страны, где и деньги всегда поступают во время и люди относятся к своим обязанностям не спустя рукава. Где сама кастрация (введение в вену специального препарата через равные промежутки времени) сопровождается полноценным медикаментозным и психотерапевтическим курсом лечения, который тянется многие годы. Это у них.

У нас. Приняли закон (назовем его для простоты «о кастрации») и дела «о применении медицинских мер принудительного характера» (в Перми их минимум четыре) уже в суде. В это же самое время наши психиатры, с которыми автор этих строк имела неоднократное общение, понятия не имеют, как что будет происходить, кто будет все это контролировать, нести персональную ответственность, и настойчиво повторяют, что химическая кастрация – это длительное мероприятие, растянутое на многие года. И, внимание, в которое сами они НЕ ВЕРЯТ. Таким образом, психиатрия опять становится карающим органом государства. Потому что психиатры снова вынуждены делать то, что им приказывают, а не то, что нашептывает им клятва Гиппократа. 

Дело в том, что педофилия одно из самых НЕ изученных психических заболеваний. По ней до сих пор нет ни одного опубликованного полноценного научного труда. И никто из психиатров не может гарантировать во что выльется  блокирование сексуальных функций того или иного приговоренного преступника. «Мы ему сделаем укол, а у него дело вовсе не в гормонах, его в детстве изнасиловали и вся его проблема в голове. Таким образом, кастрация только усилит его агрессию, запустит дополнительные механизмы, он пойдет дальше». Психиатры говорят о том, что нужно подходить к проблеме комплексно, о том, что нужны огромные средства на изучение педофилии как болезни с привлечением специалистов данного профиля. О том, что нужно ввести цензуру на шутки «ниже пояса» на популярных каналах  в дневное время, когда у телевизора чаще всего оказываются одни дети. Да на Западе есть каналы, вообще круглосуточно гоняющие порнографию, вот только эти каналы находятся на дальних кнопках и закодированы. Почему же у нас так туго идет закон о цензуре на телевидении? Потому что телевидение дает рекламные отчисления, которые служат хорошим тормозом для шустрых политиков. Между тем наученные теликом дети зазывно крутятся перед больными дядьками и говорят «волшебные словечки», думая, что это норма, раз так им показывает телевизор. Вот еще один вопрос: зачем с одной стороны ужесточать ответственность за педофильские преступления, если с другой поощрять развращение детей, буквально подталкивая их к педофилам?  

Прежде чем составить свое мнение о химической кастрации, я имела диалоги с десятками людей в погонах и белых халатах и ни разу не услышала: да, кастрация - это классно, это нас спасет. Самый красноречивый ответ прозвучал так: «на это пошли от безысходности». Хочется добавить и от бесстыдства, потому что, не верится, что там наверху совсем не отдают себе отчет в том, что делают. Мое мнение: «закон о кастрации» – чисто популистское решение, рассчитанное на то чтобы произвести впечатление на широкие массы, чуть успокоить, и припугнуть кое-кого. Хочется спросить: а о самих детях при этом кто-нибудь думал? 

Продолжение - в бумажной версии «АИФ Прикамье».