Молотов коктейль: начало. Почему «Танец с саблями» родился в Перми?

«В России продюсеры часто жалуются, что нет хороших сценаристов. А мне кажется: нет смелых продюсеров, делающих кино без референсов. Оригинальное кино», - говорит Елена Филимоновых.

Она всегда любила писать. Лучшие сочинения в классе, дневники, длинные письма подружкам из одного пионерлагеря в другой. И всегда это были какие-то истории. Со своим сюжетом, драматургией, героями. Последняя из написанных ею историй – сценарий документального фильма «Танец с саблями». Его мировая премьера состоялась 9 мая в праздничной онлайн-трансляции Пермского театра оперы и балета. О том, как создавался этот фильм, о Великой Отечественной войне в жизни своей семьи, об учёбе в Лондоне и многом другом рассказывает пермский сценарист и журналист Елена Филимоновых.

В угоду балету

Вера Шуваева, «АиФ-Прикамье»: Елена, почему пилотным фильмом цикла «Молотов коктейль», задуманного вами в соавторстве с режиссёром Алексеем Романовым и продюсером и ведущим Александром Смирновым, стал именно «Танец с саблями»?

Елена Филимоновых: Изначально это была идея Саши Смирнова, прекрасного актёра и организатора многих творческих проектов. Пять лет назад он придумал сделать блок фильмов о Перми. И мне показалось это интересным. Здесь постоянно происходят события, которые влияют на мировую историю. На пермской земле погиб «последний русский император», Чехов «встретил» трёх сестёр, Хачатурян сочинил знаменитый «Танец с саблями», а Пастернак понял, что он не композитор, а писатель. И так далее.

С Сашей мы дружим давно. Поскольку оба работали в киноиндустрии, для нас во всех историях, связанных с Пермью, важна была драматургия. Серьёзный конфликт, интересный не только здесь и сейчас. В качестве «пилота» хотели делать фильм о Михаиле Романове. Но потом решили: начинать цикл с убийства не стоит. Остановились на Хачатуряне. Я была рада. Обожаю классическую музыку.

- Путь от идеи до её воплощения растянулся на долгие пять лет?

- Дело было так. Саша думал рассказать историю «Танца с саблями» в режиме блогинга, сняв её буквально с помощью селфи-палки. В двух словах она такова: этой музыки, известной сегодня во всём мире, могло не быть, если бы хореограф Нина Анисимова не заявила Араму Хачатуряну, только что завершившему балет «Гаяне», что там нечего танцевать. «Пойди и напиши что-нибудь стоящее!» - хлёстко бросила она ему в декабре 1942-го. В итоге появился огненный танец, на партитуре которого композитор в сердцах начертал: «Чёрт возьми, в угоду балету!»

- Замечательная история!

- Конечно. Но мне хотелось вписать её в контекст Молотова (тогдашней Перми), где работал эвакуированный Хачатурян. Хотелось показать, как принимали высокое искусство жители нашего города и что вообще происходило в нём в то время. А происходило много чего. Треть всех боеприпасов для фронта выпускали в Молотове. Уникальную технологию производства пороха для «Катюш», рецепт «Молотовского коктейля», вакцину от сыпного тифа – всё это разработали здесь. Когда сценарий был готов, стало ясно: селфи-палка не годится. Надо приглашать режиссёра, оператора, звукооператора, делать графику.

- На это не нашлось средств?

- Да. Но прошлой осенью мы решили больше не ждать. Режиссёр Алексей Романов собрал профессиональную команду, и мы сделали фильм на голом энтузиазме. То есть никто из занятых в нём не получил гонорар – только удовольствие от съёмок. Поначалу фильм жил в YouTube, а в День Победы оперный театр включил его в онлайн-трансляцию. Можно считать, мировая премьера! Единоразово его посмотрели 900 человек. Отличный результат. И сейчас просмотры продолжаются.

Приз за отвагу

- Ваш любимый фильм о Великой Отечественной?

- «Война Анны» Алексея Федорченко. По-моему, в современном кинематографе это самый сильный фильм о войне.

Федорченко выкидывает нас из зоны комфорта и приближает к состоянию героини – еврейской девочки, которая много дней прячется от нацистов у них же под носом, в камине комендатуры. Режиссёр создает настоящий саспенс и как будто играет с жанром: для показа подлинной трагедии использует хоррор. И это работает! На мой взгляд, «Война Анны» - очень мощный фильм. Похожее впечатление произвёл на меня в 80-х «Иди и смотри» Элема Климова.

- А что рассказывали о войне ваши бабушки-дедушки?

- О ней в нашей семье никто не рассказывал. И никто не молчал. Так получилось, что у меня не было ни бабушек, ни дедушек. Мой папа в три года остался сиротой: его отец погиб на фронте в июле 1941-го, а мать умерла в тылу в 26 лет. Отец моей мамы тоже погиб – в 1943 г., в страшной Ржевской мясорубке. Её мать выжила в войну, воспитала четверых детей, но умерла ещё до моего рождения. Так что живых рассказов о войне от своих родных я не слышала. Но мне довелось прочитать немало дневников очевидцев тех же Ржевских событий, когда участвовала в съёмках фильма «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова».

- Об этой работе, пожалуйста, поподробнее.

- К ней меня привлёк Алексей Пивоваров. Я работала тогда в его команде на НТВ креативным продюсером вечерних новостей. Да, это было уже не то НТВ, за которое люди выходили митинговать на Пушкинскую площадь, но и не нынешнее. По крайней мере, ни за один свой сюжет мне не стыдно. Сценарий документального фильма про Ржев написал сам Пивоваров, я была редактором. Работала в Красногорском архиве: отсматривала кинохронику, читала дневники, написанные простыми людьми. Поверьте, там было что-то запредельное. В 2009 г. наш фильм получил спецприз «Ники» - «За отвагу в исследованиии трагической истории страны».

К Пушкину, в Болдино!

- Как долго вы работали в Москве?

- Двенадцать лет. Была шеф-редактором, сценаристом в различных проектах. Некоторые сериалы, где мне довелось трудиться, довольно успешны. До сих пор идут на разных каналах.

Самый яркий период московской жизни – работа в Фонде независимого радиовещания (ФНР). Мы делали программы для Радио России и очень много ездили по стране. В ФНР я попала по конкурсу. Принять в нём участие предложили британцы, у которых я училась в школе Би-Би-Си в Екатеринбурге. Было 12 кандидатов, я выиграла. Потом был ещё один конкурс: британцы выбирали людей для учёбы в Лондоне. Меня снова пригласили, я снова выиграла. И целый месяц в 2001 г. училась в Великобритании уже на медиатренера. Буш-хаус – это мощно! А ещё восхитили в Лондоне парки. И люди постоянно восхищали – доброжелательные, классные, улыбающиеся тебе на улице. Независимо от твоих размеров и цвета кожи.

- Не жалеете, что вернулись из столицы в Пермь?

- Считаю так: всё, что ни делается, к лучшему. Если честно, повелась на пермскую движуху. Хотя в 2012 г., когда вернулась, «культурная революция» уже сходила на нет. Но как раз примерно в то время, ещё в Москве, я прочитала «Сердце Пармы» Алексея Иванова. И поняла: как же я люблю свой край! Как мне не хватает пермской тайги! Парки – это другое. Обожаю именно дикую тайгу, которая сильнее человека.

- Сценарист номер один в мире – кто для вас?

- Тонино Гуэрра. В детстве читала его сценарии как художественную литературу. Невероятно поэтичный язык! Для меня поэзия – это не стихи, а способность в обычном, реальном мире увидеть новый образ. И Гуэрра такой. При этом не очень понятно, как всё это визуализировать. Но Феллини-то снимал, и атмосфера сохранялась.

- А если представится вдруг возможность пообщаться с любым человеком, к кому отправитесь на машине времени?

- К Пушкину. Даже если он огорчит меня как женщину (тот ещё ловелас!), встреча, думаю, будет потрясающей. Заодно бы и про эпидемию холеры поговорили. Ведь Пушкину, оказавшемуся тогда на карантине, она подарила «Болдинскую осень».