Суперхит от гёрлз-бэнд. Сергей Четверухин снял новый фильм про Пермь

Сценарист и режиссёр Сергей Четверухин завершил съёмки своей кинодилогии. Её первым фильмом была «Сказительница», премьерный показ которой состоялся в Перми в сентябре. И вот новый фильм – тоже документальный и полнометражный, но в жанре мюзикл. О замысле фильма, о превратностях его воплощения и о том, какое «осиное гнездо» разворошил режиссёр в процессе съёмок, он рассказал perm.aif.ru.

Поют дворники и крысы

– Сергей, притянул вас, бывшего пермяка, родной город и не отпускает?

– Кроме момента рождения никогда Пермь меня больше не притягивала, и не манила ни разу. Но разобраться в затейливых переливах собственного характера, в корнях мировосприятия и, возможно, масштабировать результат до уровня деталей и нюансов национального прототипа – такая задача мне всегда интересна.

Я придумал этот фильм (назовём его пока условно «Пермский док-2») ещё до съёмок «Сказительницы», года полтора назад. Так бывает, всё перемешивается: второй том пишется до первого, а издаётся позднее. И если б даже «Сказительница» провалилась, я бы всё равно снимал «Пермский док-2». Снимал бы так же, как сейчас – на скромные собственные сбережения.

– Опять пермская тема?

– Да, обжигающая современность. По сюжету: сводный, отчасти коми-пермяцкий гёрлз-бэнд сочиняет суперхит, посвящённый родному городу. Детали рассказывать не могу. Но у нас есть женское трио. Живут они в Перми, а выступают везде, где их хотят услышать. Вообще в нашем фильме все поют. Дворники, смотрители музеев, большие учёные, собаки, крысы. Это документальный мюзикл.

– Раньше мюзиклы вы не снимали?

– Нет. Но писал сценарий для мюзикла, который собирался снимать Данила Козловский. Он фанат этого жанра, сам поющий, у него была большая концертная программа. Снять русский «Ла-Ла Ленд» (только гораздо круче, конечно же!) – его мечта. Во всяком случае, несколько лет назад так было. К сожалению, то кино осталось неснятым. И недописанным – мной, по крайней мере.

Почему пермяки такие?

– Можно ли сказать, что ваш новый фильм – продолжение «Сказительницы»?

– Сюжетно и по героям – нет, но объединяющих лейтмотивов много. Эти фильмы могут составить дилогию. Во втором происходит развитие и углубление темы. Снова попытка постичь пермский код, modus operandi пермский. Понять, почему пермяки такие, а не другие. В первую очередь про себя понять: впитал ведь многое здесь когда-то.

– Какие пермяки «такие»?

– Если бы хотел выразить словами, я бы написал эссе. Но я выбрал кино, потому что в кино всё очень многослойно, полифонично, с невыразимой, но ощущаемой нюансировкой. Это обширный комплекс эмоций, разных голосов, тонких переживаний, переданный с помощью самого синтетического сегодня вида искусства. В нём соединяются и живопись, и музыка, и литература, и цвет, и свет, и звук.

Новый фильм – о предках, о наследии, об исторических вертикалях. О тектонических сдвигах в жизни через яркие современные образы. Мы сегодня наяву переживаем глобальный качественный переход в существовании цивилизации вообще. И, возможно, это будет выход в иные видовые конвенции. Наш фильм немножечко об этом.

– Как долго продолжались съёмки в Перми?

– Основные съёмки – десять смен. Кроме них, конечно, многолетние наблюдения, семейные и государственные архивы, но сюжетная основа, 80 процентов фильма – десять смен. Не потому, что мы умеем замедлять вращение земного шара. Просто у меня принцип: хорошо готовиться к съёмкам. Например, веб-сериал «Систер» я снимал по серии (15 минут) за смену (12 часов). Даже при форматном качестве, которого требовал тот материал, это очень много.

То же и с документальными фильмами. Долго готовлюсь, потом быстро снимаю. Правда, во время съёмок существую в очень жёстком для себя режиме: за эти десять съёмочных дней я похудел минимум на 5 килограммов. Ежедневно десятки километров по локациям, экстремум эмоций, не можешь толком ни есть, ни пить, и вот – прекрасный результат! Собираюсь запатентовать этот метод и продавать его, как Дюкан свою диету.

Вражда кланов

– А были на съёмках какие-то неожиданности для вас?

– Для антуража в фильме нужны были люди, хорошо поющие песни народов Пермского края. Звонил разным знакомым – почтенным и заслуженным деятелям «пермского фольклора». Просил посоветовать певиц, хорошо поющих этнику в Перми. Все сухо ограничились одним-двумя именами далеко не первого ряда. А потом вдруг люди «из фольклора» перестали отвечать на мои звонки, блокировали сообщения. Я удивился: как так? Потом друзья сообщают: «По Перми ходят слухи, что Четверухин снимает фильм-расследование про вражду фольклорных кланов. Ты разворошил осиное гнездо».

Не знаю, в чьих больных головах возникла эта сплетня. Я посмеялся сначала, но вскоре загрустил. Это ведь тоже – про Пермь. Здесь кто-то начинает делать своё дело, а множеству людей вокруг кажется, что он говорит одно, замыслил другое, а делать будет третье. И обязательно – против них! Ладно бы, там сошлись бизнес-интересы – не принял бы это с этической точки зрения, но понял – с рациональной. А в так называемом «пермском фольклоре» крутятся несчастные три копейки, а сплетен и интриг – будто миллиарды делят.

Я до этой мышиной возни ни о каких кланах фольклорных, ни о каком противостоянии не слышал ни разу. А тут услышал – и мне стало так интересно! Прям тааак интересно! Художником ведь движет любопытство в первую очередь. Правда, поговорив с несколькими молодыми, очень талантливыми исполнителями, потерял интерес. Молодым абсолютно чихать на эти древние террариумы. Они свободны, движутся своими путями, независимы ни от кого, кроме декана вуза. А значит, есть надежда, что Пермь ждут хорошие времена.

– И что же это за вражда кланов?

– Предупреждаю: моё мнение не экспертное, могу говорить только о том, что услышал от других. Но я опросил человек двадцать. Все сходятся в том, что в 80-е годы участники «фольклорной школы» при пединституте сильно недолюбливали коллег из «фольклорной школы» при ПГУ. Университетская, говорят, глубже проникала в фольклор, как в науку, но музыкальность у них была слабее. В педе – наоборот: музыкальность сильнее, но там были метастазы «лубочного варианта», по мнению «универовских», когда фольклор поют по нотам. Так что страсти, говорят, бушевали шекспировские.

Но сейчас это уже в прошлом.

– Ну а певиц-то в итоге нашли?

– Конечно. Иначе бы не снял фильм. В Перми очень много талантливых, разумных, адекватных людей. Снял восхитительный материал в итоге.

– По сценарию?

– Ни один приличный док не делается по сценарию. У дока есть общая идея и примерный съёмочный план. А дальше его ведёт жизнь.

– Когда фильм будет готов?

– Надеюсь, зимой 2024 года.

– Как будет называться?

– Названия, в котором я уверен, пока нет. В моём компьютере разные папки с фильмом обозначаются как «Пермский док-2», «Священный Бабуллинг», «Чич бай Чич», «Одухотворённая резня бензопилой «Дружба-3» закатным вечером на берегу Камы». Выберу что-то из этого.

Фильм получается в эстетике американского блэксплуатейшн 70-х и южнокорейских боевиков категории «B». Да и гёрлз-бэнд местами выглядит как что-то между архетипичными Spice Girls и моими любимыми корейскими ITZY. Обожаю мюзиклы!