5 декабря в Перми и других городах начинается «поминальный месяц» по погибшим в страшном пожаре в клубе «Хромая лошадь». Кто-то хранит светлую память о погибших маме, папе, дочке, сыне, брате, сестре. Кто-то продолжает неравную борьбу за жизнь близкого человека. И побеждает.
Ирина как ребеночек
На втором этаже терапевтического отделения клинической больницы третий год живет Ирина Пекарская.
Ирина – одна из самых тяжелых жертв пожара. У 27-летней девушки безнадежный диагноз: острая энцефалопатия. В ту роковую ночь девушка находилась слишком далеко от выхода, чтобы успеть выбежать на улицу. Ядовитый дым обжег ее легкие и отравил мозг.
За 5 лет с момента страшной трагедии изменилось многое. Пока Ирина вновь, как ребенок, учится жить, ее старший сын пошел в школу. А младший отметил свой первый пятилетний юбилей. Он совсем не помнит маму здоровой, с лучезарными голубыми глазами и модной челкой набок. О той красивой, молодой и веселой девушке напоминают лишь распечатанные на принтере фотографии, которые расклеены по белесым стенам палаты, рядом с поделками детей. Мальчишки знают: мама все понимает, но не может говорить.
Чем дальше убегает время от декабрьского пожарища 2009 г., тем реже вспоминают о чудом выжившей Ирине друзья, не интересуются здоровьем знакомые. Поутихли предложения о помощи от спонсоров.
Но тогда, в первый год, даже совершенно посторонние люди здорово помогали семье. Иришу удалось отправить в Германию на 15-месячный курс реабилитации. День пребывания в европейской клинике обходился почти в тысячу евро.
Разочарование в отечественной медицине пришло после того, как из НИИ Склифосовского мужу Сергею Колпакову вернули отощавшее 40-килограммовое тело Ирины. Он надеялся, что столичные врачи помогут жене. Но когда увидел, как ее запустили, пришел в ужас: вся в пролежнях, сгнила так, что белые кости видно.
Потом были четыре месяца в Институте мозга в Питере. Но лишь немецким докторам удалось сотворить чудо: Ирина впервые улыбнулась. Начала узнавать голоса. Но деньги закончились, и в октябре 2011-го супруги вернулись домой. Ирине Пекарской предоставили палату в краевой больнице. Здесь о сложной постоялице вспоминают раз в день, когда идет обход. На сиделок денег уже не хватает, да и не умеют необученные люди обращаться со сложной системой жизненно необходимых трубок и капельниц.
«Бывало, вечером бегу к жене, она лежит в палате и стонет, а рядом никого. Соседи жалуются на Иришу. Кто-то ночью пришел посмотреть, что с ней. Нажал выключатель, думал, свет включает, а это оказался кварц. Хотя там надпись есть. За ночь Ирина чуть заживо не обгорела: кожа с рук слезла, кое-как залечили. Как же она орала, ребеночек мой», – удерживая слезы, рассказывает Сергей.
Мужчина знает, «доброжелатели» обвиняют его в том, что он оставляет больную жену одну. Но в те часы, когда он не меняет Ирине грязные пеленки, не обтирает ее скрученное тело влажными салфетками, не вводит ей глюкозу через шприц, он вкалывает до упада. Берет ночные шабашки, а утром уже срывается к жене, чтобы перевернуть ее и сделать массаж затекших конечностей.
Весь ежедневный заработок уходит на лекарства. Один тюбик мази против воспаления – почти 400 руб. Другие препараты Сергей считает в евро.
« Отечественный мочеприемник, который бесплатно выделяет соцзащита, рассчитан всего на 1 литр. Этого объема мало, за ночь он переполняется. Из-за вытекшей мочи может начаться заражение. Приходится покупать немецкий за 22 евро. Хватает на неделю», – рассказывает мужчина.
И это касается буквально всего. Сейчас мужчина бьется за создание в Пермском крае реабилитационного центра. По опыту германских врачей он знает: вернуть к нормальной жизни нейробольных реально. Это может занять несколько лет, но оно того стоит.
Вопреки прогнозам
Вспоминая события той ночи, Тамара Геннадьевна тихонько сглатывает слезы и пытается держать себя в руках. Ее дочь Ирина Банникова – одна из тех, чью судьбу безжалостно растоптала необузданная «лошадь». До сих пор перед ее глазами стоит вход в закамскую больницу, где она после нескольких часов поисков наконец-то нашла дочку: черную, голую, но живую!
« На следующий день Иришку вместе с другими пострадавшими погрузили в самолет и переправили в Питер. Я полетела следом, – рассказывает Тамара Геннадьевна. – Она была в коме. Питерские врачи сказали: «50 на 50». А один вынес приговор: «Даже не надейтесь».
Тамара Геннадьевна полмесяца отмывала черное тело дочери от сажи. Несколько дней расчесывала ее волосы. С ужасом смотрела на черноту и кусочки пластмассы, выходящие из трубочек, вставленных в пищевод дочки. А по ночам в туалете она рыдала и просила Бога о помощи…
Через две недели Ира вышла из комы. «Девочка перспективная, идет на поправку», – наконец услышала мать от врачей. Да, Ирине повезло – она осталась жива. Однако через год лечения, когда ее привезли из больницы домой, слово «повезло» смогли сказать не все: некогда энергичная девушка неподвижно сидела в инвалидном кресле и ни на кого не реагировала.
Ирина выжила чудом, но у нее оказалась повреждена затылочная часть мозга, отвечающая за двигательные функции. Даже израильские медики разводили руками – сделать ничего нельзя. Три года Ирина лежала без движения. Но энцефалограмма зафиксировала: мозг в порядке! Ирине порекомендовали заниматься на тренажере. Купить такой аппарат за полмиллиона, получая одну пенсию, было нереально. Помощь пришла из Петербурга.
Алексей Н. прочитал статью в «АиФе» и купил этот тренажер для 33-летней Ирины.
Вот уже пять лет мама не отходит от дочери. То, что выпало на ее долю, можно назвать подвигом матери. Мы писали о том, как она поднимает Иру с кровати, чтобы посадить в инвалидную коляску. Как на себе носит дочь в ванную. Как руками раздвигает двери лифта, а грудью проталкивает коляску в кабину. Как по взгляду понимает, чего хочет дочь. С утра внука в детсад отводит, вечером забирает, весь день с Ириной занимается. И так день за днем. А как они втроем живут на две пенсии – это вообще никому не ведомо.
Недавно Ирина была на плановой реабилитации в краевой больнице. Врачи поразились: за год большой прогресс. Она поднимает голову, плечи, пытается встать с кровати, заостряет взгляд на человеке.
Люди для людей
Та трагедия наглядно показала, что мир не без добрых и отзывчивых людей. В середине декабря в нашу редакцию позвонили коллеги из газеты «Вечерний Краснотурьинск»: свердловские журналисты организовали акцию «Люди – людям», на которую откликнулись десятки горожан. Коллеги попросили помочь доставить собранные жителями Краснотурьинска вещи и деньги потерпевшим.
У Кати Мержвинской до сих пор хранится огромный медвежонок. Его жители Краснотурьинска сшили из обычной зимней шубы. В «Хромой лошади» у Катеньки погибла мама. Викторию Кротко, которая возглавляла агентство недвижимости, на деловую встречу в клуб пригласили клиенты в знак благодарности за проведенную крупную сделку. Тем роковым днем Вика позвонила маме Екатерине Ретинской: «Мамочка, я так не хочу сегодня никуда идти. Схожу на полчаса и сразу домой». В «Хромую лошадь» она пришла буквально за несколько минут до трагедии. Для Кати-маленькой и Кати-большой (как их ласково называют-различают родные и друзья) началась другая жизнь – без любимой мамы и дочки. Горе еще больше сблизило их. Катя-маленькая выросла в симпатичную и общительную девушку. Уже учится в 10-м классе. Бабушка и внучка вместе строят планы, куда пойти учиться Катеньке после школы.
«Вика мечтала, чтобы Катя стала дизайнером одежды, отдала ее в художку. И внучка ее успешно окончила. И мы эту профессию держим в уме. Хотя рассматриваем и другие варианты. Недавно Катечка сдавала тесты, и психологи посоветовали ей выбрать сферу деятельности, связанную с работой с людьми: учитель, врач. Будем думать», – улыбается Екатерина Ильинична.
Так они и живут – не разлей вода. Самым сокровенным внучка делится с бабушкой. А Екатерина Ильинична признается: только осознание того, что она самый близкий человек у Катеньки, помогло пережить смерть дочки.
А в семье Ани Плешивцевой подрастает обаятельный четырехлетний Тимофей. В том роковом декабре пермяки и свердловчане для еще не родившегося малыша собирали одежду, игрушки, аптечку. Жители Краснотурьинска прислали освященную икону. Его папа Тимур выбрался живой и невредимый из клуба, но вернулся обратно. Вынес одного человека, ринулся за другим. Назад уже не выбрался. Спустя полгода у него родился сынишка…
Кто метит в удоды?
Есть у этой трагедии и обратная, человеческая, сторона. Можно по-разному относиться к приговору: спорить о его суровости или, наоборот, излишней мягкости. Но поведение признанных виновными на суде и после него вызывает вопросы и недоумение.
Взять того же Анатолия Зака, попытавшегося сбежать сразу после трагедии, а сейчас всячески спасающего свои миллионы. Или Светлану Ефремову, которая в том числе отвечала за пожарную безопасность в клубе, а в итоге получила, по мнению потерпевших, мягкое наказание. Показательно и то, что не прошло и года, как краевой суд оставил в силе решение Ленинского суда, а некоторые виновные уже мечтают об условно-досрочном освобождении из тюрьмы.
«Господа корреспонденты, передайте большой привет нашему президенту и премьеру! Нас судят несправедливо по их указке сверху. Это очередная показательная порка для публики», – крикнул в телекамеры столичных каналов перед вынесением приговора в мае прошлого года пиротехник Дербенев-старший, устроивший то роковое огненное шоу.
Уже оказавшись в колонии, он не перестал гнуть свою линию. Ничтоже сумняшеся настойчиво выпрашивает себе условно-досрочное освобождение (УДО). В конце сентября Березниковский городской суд отклонил ходатайство об УДО. Сейчас Дербенев подал апелляцию.
По этому же пути следуют и другие фигуранты дела, признанные виновными. Но пока судьи не идут у них на поводу. 27 ноября Оханский суд отказал в удовлетворении просьбы об УДО Светлане Ефремовой, бывшему исполнительному директору «Хромой лошади». Чуть ранее аналогичный вердикт вынесли на ходатайство Дмитрия Рослякова.
«Нас это просто возмущает! Дербенев-старший в своей апелляции, в частности, пишет, что «невозможно перевоспитать человека, совершившего преступление по неосторожности». А еще он жалуется, что суд не принял во внимание его участие в художественной самодеятельности. Это плевок нам в душу! А после ходатайства Светланы Ефремовой мы с удивлением узнали, что она отбывает наказание почему-то в колонии-поселении, хотя суд назначил ей колонию общего режима», – говорит Наталья Безе, у которой в пожаре погибла одна дочь, а вторая стала инвалидом.
Помещение «Хромой лошади» хотят отдать под реабилитационный центр 
Судья отказал бывшему директору «Хромой лошади» в УДО 
Пострадавшие в «Хромой лошади» уже два месяца не получают никаких выплат 
ПРИСТАВили. За Зака взялись федералы 
Власти Прикамья могут отдать помещение «Хромой лошади» МФЦ