«Мы обеспечиваем и возможность добычи полезных ископаемых, и безопасность людей, работающих на руднике», – говорит известный учёный-геомеханик.
Слова «рудник» и «добыча» он произносит с ударением на первый слог. Чтобы быть на одной волне с теми, кто работает в этой отрасли. Сам он связал свою жизнь с горным делом в 1976 году, по окончании с отличием Пермского политехнического института. А недавно академик Александр Барях, директор Пермского федерального исследовательского центра Уральского отделения РАН, стал лауреатом Строгановской премии в номинации «За выдающиеся достижения в науке и технике».
Природа бунтует
Вера Шуваева, «АиФ-Прикамье»: Александр Абрамович, наверняка Строгановка оказалась для вас единственным позитивным событием в нынешнем тяжёлом году?
Александр Барях: Нет, мы оптимисты. Продолжаем работать, выигрывать гранты. Вошли в консорциум по созданию научных центров мирового уровня, выполняющих исследования по приоритетам научно-технологического развития. Единственные на Урале! Что касается COVID-19, то издержки, конечно, есть. Хотя мы входим в перечень организаций, имеющих право работать и во время карантина (мониторинг в Березниках над затопленным рудником нужно вести постоянно), количество командировок заметно снизилось. Например, есть сложности с выездом в Белоруссию. Но ничего, выкручиваемся.
– Никогда не жалели, что главным делом жизни выбрали геомеханику, разрушение горных пород?
– Дело само выбрало меня. После института я должен был распределиться на довольно сильную кафедру в Екатеринбурге. Но так сложилось, что распределился на горный факультет Пермского политеха, на кафедру, которая сейчас является вузовско-академической и называется «Разработка месторождений полезных ископаемых». Не жалею нисколько. Во-первых, этим интересно заниматься. Во-вторых, эти исследования и фундаментальны, и всегда востребованы.
Добыча полезных ископаемых – это насилие над природой. И она реагирует соответственно: горными ударами, различными газодинамическими явлениями, прорывами воды и т.д. Так что добыча добычей, но надо сохранить и предприятие, и людей. Часто повторяю производственникам знаменитую фразу Черчилля: «За безопасность необходимо платить, а за её отсутствие – расплачиваться». Черчилль сказал её по другому поводу, но в любом случае он прав.
– Доводилось ли вам в связи с работой испытывать состояние, когда хочется крикнуть что-то типа: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!»?
– Решение любой научной задачи – это позитивные эмоции. Когда в 2006 г. на руднике Первого Березниковского рудоуправления произошла авария, мы понимали: будет провал грунта. Нашей задачей было «посадить» его как можно точнее. Авария произошла в октябре. Мы определили место и размеры будущего провала в ноябре, а образовался он в июле 2007-го. Практически там, где мы его и спрогнозировали! Тогда приходилось буквально дневать и ночевать в Березниках. Работала правительственная комиссия, нас бесконечно трясли. Дело в том, что по нашему прогнозу провал должен был задеть железную дорогу. Требовался её перенос, стоивший сотни миллионов. Власть не сразу приняла такое решение. Но в итоге поверили науке. Разумеется, это не мой личный успех, а всего Горного института.
Два студента ДПМ заменяют ЭВМ
– Два года назад Строгановскую премию в той же номинации, что и вы, получил ректор ПНИПУ Анатолий Ташкинов. Интересно, что вы с ним выпускники не только одного вуза, но и одной специальности – «Динамика и прочность машин».
– А до нас эту премию получил ещё один выпускник кафедры ДПМ, сейчас её заведующий, академик Валерий Матвеенко. Наша специальность даёт достаточно широкую подготовку, позволяющую работать в любой отрасли. К тому же кафедра ДПМ с самого её создания была ориентирована на науку. Поэтому многие её выпускники связали свою жизнь с научной деятельностью. Тут надо вспомнить, конечно же, организатора кафедры и её первого заведующего Александра Александровича Поздеева, члена-корреспондента АН СССР. Кстати, в следующем году исполняется 50 лет академической науке в Перми. И началась она с Отдела физики полимеров УНЦ АН СССР, который тоже организовал Поздеев.
– То есть блестящий пример большого учёного был у вас перед глазами?
– Таких примеров немало. В их числе и Аркадий Евгеньевич Красноштейн, с которым мы прошли в жизни очень много. Начиная с политеха, где он был деканом горного факультета, а я – замдекана. Потом здесь: он – директор Горного института, я – замдиректора. Его потеря невосполнима. Для меня он был и другом, и учителем. Может быть, учителем не по специальности, но по жизни – точно.
– Заниматься наукой вы начали ещё в студенчестве?
– Да, со второго курса. Я вообще трудоголик по натуре. Но в институте успевал заниматься и художественной самодеятельностью. В те времена в политехе был очень сильный театр эстрадных миниатюр. Я писал для него сценарии. Несколько раз даже становился лауреатом «Студенческой весны». А фразу «Два студента ДПМ заменяют ЭВМ», которую придумали мы с моим другом Юрой Кравченко, наверняка помнят многие «политехники». Впервые она прозвучала в каком-то капустнике, а позже рефреном шла в одной из миниатюр на «Студенческой весне».
– Чему вы были рады больше: защите кандидатской диссертации, докторской или избранию академиком РАН?
– Мне кажется, кандидатской. Защищал её в Питере, во Всесоюзном НИИ геомеханики и маркшейдерского дела. К сожалению, за время перестройки этот институт практически погиб. А тогда нас гоняли по полной программе. Эмоциональный всплеск был мощнейший. Сейчас, когда смотрю на наших ребят, которые защищаются здесь (у нас есть теперь свой Совет), думаю: «Как легко вам это даётся!»
Не попал на родину
– Желание уехать за границу, работать там у вас возникало когда-нибудь?
– Никогда. Были, конечно, тяжёлые 90-е годы: проблемы с оплатой труда и т. п. Но даже в 90-х исследования в рамках горнодобывающей тематики были востребованы. Такое это производство – опасное. А значит, нужна наука, которая его каким-то образом поддерживает.
– Вы родились на Украине, там же окончили школу. Как сегодня относитесь к событиям в Незалежной?
– Искренне жалею живущих там. В прошлом году собирался съездить на родину: был 50-летний юбилей окончания школы. Но оказалось, что для этого требуется оформлять вызов. В итоге поездка не состоялась. В последний раз я был в Коростене в 2009 г. Симпатичный город в Житомирской области. Очень древний. Упоминается ещё в «Повести временных лет» в связи с именами князя Игоря и княгини Ольги.
– Среди ваших друзей есть люди, которые не связаны с наукой?
– В конце 70-х у нас сложилась отличная команда любителей водного туризма. Сплавлялись на катамаранах в Якутии, на Таймыре, в Саянах. Абсолютно разные люди, из разных городов. Из Подмосковья, помню, приезжали простые рабочие. Но нам было интересно вместе. Продолжались те сплавы лет пятнадцать. Потом семейные заботы, работа как-то их вытеснили.
– Ваши дети пошли по вашим стопам?
– Сын, как и мы с женой, окончил Пермский политех. Геолог-нефтяник. Дочь – врач, защитила докторскую диссертацию. Работает в Москве, в 52-й больнице, которая известна нынче как одна из лучших ковидных. Ковидом она, к сожалению, переболела, но сейчас снова в строю.
– Как семья поздравила вас с вручением Строгановской премии?
– Пока никак – вручение ещё предстоит. В этом году оно пройдёт онлайн. Сам я к наградам и премиям отношусь спокойно. Хотя не скрою: приятно.
В Кунгуре около дома образовался большой провал 
В районе вокзала в Чусовском округе образовался провал 
В Перми без вести пропала 83-летняя пенсионерка с провалами в памяти 
В Кунгуре на кладбище образовался провал 
В Перми разыскивают ижевчанина с провалами в памяти и эпилепсией