Иван Лебедев: «Если б пошёл в политику, то создал бы партию Дедов Морозов»

«Светлые глаза, в которых проскальзывает слезинка детского счастья, встречаются каждый год. Чувства, которые переполняют тебя в такие моменты, сложно объяснить словами. Когда смотришь на ребёнка или взрослого и понимаешь, что он тебе верит. Вот это самое большое подспорье в нашей работе. И лучшая мотивация: понимаешь, что делаешь правильное и доброе дело,  - говорит Иван Лебедев, который уже больше четверти века играет роль Деда Мороза на детских утренниках и взрослых вечеринках.

«Старый год, до свидули!»

Александр Переверзев, «АиФ-Прикамье»: Иван, за это время гости ваших праздников сильно изменились? Может, стали хуже?

Иван Лебедев: Если бы мои  зрители менялись в худшую сторону, я бросил бы, наверное, это занятие. Как в своё время отказался от работы ведущим на свадьбах, осознав, что сильно выпившие люди – не моя целевая аудитория. Знаете, что самое интересное? Несмотря на то, что творится вокруг, и среди детей, и, что важно, среди взрослых, остаётся немало тех, кто верит в Деда Мороза. Поэтому мне нравится Новый год. Потому что он дарит кладезь надежды! Единственный праздник, который отмечают все. Вне политики и вне времени.

– А вы как Дед Мороз сильно поменялись за четверть века?

И. Л.: Раньше я мог позволить себе изменить образ Деда Мороза, пофривольничать в программе.  Сейчас только классика. Хотя иногда, конечно, включаю современные элементы на взрослых вечеринках. В этом году добавил в свой монолог небольшой фрагмент, в котором переделал популярную у молодёжи песню «Патимейкер». Хотя назвать песней этот ужас язык не поворачивается. Пытаюсь показать, что произойдёт, если мы начнём говорить на таком сленге. Тогда к вам придёт не Дед Мороз, а Ёлкамейкер и будет петь: «Ой, люли-люли. На крышах сосули. Старый год, досвидули». Такой стёбный номер зрители легко воспринимают, молодёжь смеётся. Подобными перебивками я хочу сказать: «Ребята, если мы такую музыку будем ставить нашим детям, подумайте, кого мы вырастим?».  

На взрослых вечеринках могу поговорить и о политике. Из актуального в этом году трек про Дональда Трампа: «У нас выборы. Есть клоун новый. Дональд – это вам не утка. Он природы шутка». Эта сатира – своего рода укор тому, что мы так сильно следим за мировой политикой. Да, она влияет и на нашу жизнь. Но на фоне наших проблем вся эта глобальная повестка мне кажется далёкой и неактуальной. И этот сатирический упрёк взрослые тоже воспринимают «на ура». 

– А на детских ёлочках что-то подобное добавляете?

И. Л.: Нет, для детей – сплошная традиция. Обязательно водим хороводы, зажигаем ёлочку. Кстати, плохо, что на взрослых вечеринках редко когда зажигают ёлки.  Это ведь тоже элемент волшебства и дань традициям, от которых мы не должны отходить. Новогодняя атмосфера как раз и создаётся в следовании традициям. Когда мы наряжаем ёлочку. Когда вручаем друг другу подарки лично, а не складываем их в какие-то носки.

– Носки – это плохо?

И. Л.:  Это не наше. Подарки лучше дарить друг другу в руки, потому что сегодня нам так не хватает живого общения именно глаза в глаза.

С детьми непременно поём наши старые и добрые советские песни про Новый год. Это же чудо и красота невообразимая!  Например, великолепная песня у Оскара Фельцмана «Ёлочка-ёлка, лесной аромат». Многие из этих песен, к сожалению, незаслуженно забыли. Я пытаюсь их реанимировать.

– А их разве забыли?

И. Л.: Беда в том, что исходники забываются и утрачиваются. Многие песни сегодня звучат уже по-другому. А я пытаюсь взять всё лучшее, что было в моём детстве.

– Современные дети знают советские новогодние песни?

И. Л.: Да, многие ребята знают. И это не может не радовать. Важно, когда в семье и школе детям прививают уважение к нашим традициям. Когда ребёнок знает, что такой новогодний праздник, он приходит на ёлку с нужным настроем и желанием получить волшебство. И он обязательно получит его.  Увы, есть и такие дети, кто не знает ни праздника, ни традиций. Им скучно. Это дети поколения гаджетов. Мы пытаемся до них достучаться. Здесь помогает только доброе общение с детьми. Без доброты сегодня никуда.

«Он – реальный!»

– Самый смешной случай в вашей карьере Деда Мороза?

И. Л.: Это было несколько лет назад в новогоднюю ночь в санатории Усть-Качка. Ходил по корпусам, поздравлял отдыхающих. И вот уже в час ночи иду по сказочной аллейке в очередной корпус. На улице тихо и пустынно, горят фонари, падает снежок, небольшой морозец. Навстречу мне под ручку идут две бабушки, за ними бежит мальчишка восьми-десяти лет. Увидев зрителя, я сразу же приосанился, как и подобает Деду Морозу. Мальчик меня заметил, прекратил играть. Раскрыл глаза от удивления, начал пятиться спиной, провожая меня взглядом. Я ему помахал рукой. «Бабушка-бабушка, смотри - Дед Мороз!» – закричал парень и…пропал из виду, свалившись в небольшой кювет у дороги. Бабушки это даже не заметили. Я проследил, что парнишка благополучно выбрался из кювета и побежал за ними. Этот момент, когда он кричит «Смотри – Дед Мороз!» и бум – падает в кювет – сделал ту мою новогоднюю ночь. Я смеялся до слёз. И до сих пор смеюсь, когда вспоминаю этот эпизод. Он насквозь какой-то сказочный получился. В этот момент я ощутил себя реальным Дед Морозом.

– А самый трогательный момент?

И. Л.: Года четыре назад отработал программу на взрослом корпоративе, сижу в гримёрке. Уже снял бороду, но ещё в костюме. И тут заходит молодая женщина вся в слезах и произносит: «Вы знаете, я не верила в Деда Мороза. А теперь верю!». Обняла меня. Поплакала. Сказала «Спасибо» и ушла. Наверное, ради таких моментов я и работаю.

Эталон – у Роу

– Вы как воспринимаете роль Деда Мороза? Как ремесло?  

И. Л.: Пожалуй, да, в слово «ремесло» как раз вкладывается всё уважение к этой профессии. Но я не уважаю тех шабашников, которые «дедморозят» вроде бы на профессиональной основе, но на низком уровне. Я лучше отнесусь к папе, который надевает костюм и сам идёт поздравлять своих детей, нежели к представителю event-агентства, который, работая за деньги, может позволить себе прийти в ботинках,  с торчащими из-под шапки волосами.

– Или с перегаром…

И. Л.: Это вообще отдельный разговор! Я считаю, что Дедов Морозов надо сертифицировать. Убить веру в праздник и волшебство неопрятному и плохому Деду Морозу легче всего. Поэтому да, я чувствую себя представителем важной профессии. Когда моя дочка поняла, что я играю Деда Мороза, то объяснил ей всё просто. Мол, настоящему дедушке всегда нужны помощники. И я один из них.

Кстати, мне не нравится подход, что главный российский Дед Мороз сидит в Великом Устюге. Ну что это такое? Да, власти Вологодчины молодцы, придумали отличный туристический объект и легенду. На самом деле резиденция Деда Мороза территориально должна находиться где-то севернее. А вообще считаю, что Деды Морозы – как депутаты. У каждого есть свой регион, за который ты отвечаешь.

– Наш настоящий Дед Мороз – он какой?

И. Л.: Большой и солидный. Как я (смеётся). Ну, не понимаю, как Дед Мороз может быть, пардон, сухим дрищём. Обязательно низкий голос. Весёлый нрав. Несуетливый. Мне нравятся ролики в сети с танцующими Дедам Морозами. Но здесь главное не переборщить. Элемент типа волны в исполнении Деда Мороза ещё допускаю. Но вот танцевать нижний брейк – уже перебор.

А ещё Дед Мороз обязан иметь самообладание и уметь выкручиваться из нестандартных ситуаций. В общем, суровый, но справедливый, и добрый здоровый мужик!

– А внешний вид?

И. Л.: В одежде предпочтение отдаю этническим  вещам. Шуба должна быть шубой, в которой не замёрзнешь на улице. Ну, не может у Деда Мороза быть тонкий стёганый халат. Обязательно рукавицы, валенки и посох. В сапожках или ботиночках по сугробам не походишь.

Для меня эталон и канон – образ Деда Мороза в фильме Александра Роу «Морозко». Это стопроцентное попадание. Лучше Роу никто не раскрыл образ Деда Мороза.

В последнее время «сантаклаусничество» не приемлю ни в каком виде. Куда не копнёшь – везде Санта-Клаус. Никто ведь даже не задумывается, что этот образ придумала и насадила по всему миру компания Кока-Кола. А мы хаваем. Знаете, если бы я занялся политикой, то создал бы партию Дедов Мороза.

– И за что она ратовала бы?

И. Л.:  За соблюдение наших традиций. За изучение истории Нового года. Я не против внедрения современных технологий. Но лезть в традиции никак нельзя. Умрут традиции и культура, погибнет наш народ.

– Как вы выдерживаете тяжёлый новогодний график?

И. Л.: Устаю, безусловно. Но есть таинство адреналинового прилива, когда надеваешь бороду. Выступаешь на таком адреналине! И знаете, все болячки отступают, перестаёшь чувствовать их. Когда заканчиваются корпоративы и ёлки, после 8-го января обычно беру короткий отпуск, чтобы восстановиться. И через пару дней наступает осознание, как же сильно устал. Словно выключается некая кнопка, сгорает предохранитель. Выдыхаешь: «Всё, больше никогда так не буду работать». Правда, уже через три дня начинаешь задумываться о новой программе.

– Какой самый главный подарок для вас на Новый год?

И. Л.: Уют домашнего очага. Так здорово в новогоднюю ночь вернуться после работы домой и в четыре часа утра встретить праздник с семьёй! Я вообще очень домашний человек.