«Лицо разрисовала война». Художник-фронтовик Виктор Кузин пишет лишь мир

Житель Перми Виктор Фёдорович Кузин полвека не решался рисовать войну. А ведь он - художник. И знает о войне не понаслышке. Сколько воды утекло с тех пор, а как закроет глаза, тут же мелькают картины из военной юности, как будто только что нарисованные свежей краской. Разве такое сотрёшь из цепкой памяти, несмотря на то, что тогда был пацаном, а сейчас 97 лет.

След на лице

«Непременно! Наши непременно через неделю будут в Берлине!» - услышав объявление по радио о нападении Германии на нашу страну, Витя вприпрыжку помчался к своему закадычному другу, чтобы заявить это. Но друг ушёл за травой для коз. А у мамы друга при этих выпаленных Витиных словах тут же на глазах появились слёзы. Он очень удивился, когда она сказала: «Дурачок. Такое горе...». Вите было 15 лет. Он ещё ни-и-ичего не понимал про войну.

Через два года он хотел учиться на стекольщика, а выучился на наводчика. Осенью 43-го вместе с ещё 29-ю земляками из Гусь Хрустального его отправили на учёбу в танковый учебный полк во Владимир. Кормили хорошо, готовили для службы в мирное время, предполагали, что война закончится без них. Но она никак не заканчивалась. Через девять месяцев обучения - отправка на фронт. Живым из тех бритоголовых мальчишек Витя вернётся один. Его сперва отправили под Ригу, затем под Кёнигсберг - наводчиком самоходной артиллерийской установки, командиром отделения СУ-76.

В конце января 45-го – тяжёлое ранение. Осколком снаряда Вите разворотило пол-лица. Уже лёжа в госпитале, паренёк выпросил у медсестрички зеркальце (ей за это потом попало от начальства), и ему не захотелось жить, он увидел в нём вместо лица огромное багрово-синее пятно – теперь же ни одна девчонка на него не взглянет!

«Война сделала меня инвалидом в 18 лет. Как я могу забыть о войне, если она оставила на память мне огромный шрам на лице и свинцовый осколок в голове. Когда металла не будет, можно меня переплавить», – горько усмехается Виктор Фёдорович.

От отчаяния его спасла своим жизнелюбием девчонка из его же палаты, у которой на поле боя оторвало ногу.

Через полтора года скитания по различным госпиталям смог добраться на крыше вагона домой к маме. Братьев-сестёр в семье росло шестеро, Витя - самый маленький. Но одного брата в начале войны эвакуировали в Молотов (Пермь) вместе с заводом. Двое братьев погибли на фронте. Сёстры разбежались по разным городам (одна тоже воевала, вернулась с фронта живая). Жили поэтому с мамой вдвоём. Впроголодь. Пенсия у мамы 200 рублей. За инвалидность Вите доплачивали 112 рублей в месяц. Буханка хлеба на рынке стоила 300 рублей.

Парень пошёл было в 10-й класс, но учиться не смог. Между одноклассниками, не нюхавшими пороха, и им, который видел войну, разница была как будто не в три года, а в пропасть. Ушёл в школу рабочей молодёжи. Награды ему вручили уже потом - два ордена Отечественной войны, медали «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и другие. Решил пойти в художественное училище - любил рисовать с детства.

Можно ли нарисовать войну?

Виктор стал учителем рисования. Руководил студией, откуда вышли многие известные художники Перми (фронтовик переехал на Урал к брату и здесь остался). Он – один из создателей пермской акварельной школы. Его картины представлены в галереях, музеях, архивах. Виктор Фёдорович - заслуженный художник РФ. Очередная его персональная выставка в Перми ожидается осенью 2023 года.

На его картинах – освещённые тёплым солнечным светом летние пермские дворики, дышащие покоем снежные улицы, трубы заводов, которые из «военных» стали «мирными».

Его постоянно допытывались: почему у него, фронтовика, нет полотен о войне? Отвечал: «не созрел». Не понимал: как можно вообще нарисовать войну?!

«Страшное дело - война! На ней было всё – от человеческого подвига до самых низких поступков», – говорит художник.

Только через полвека после Великой Отечественной он создал 5 «военных» картин.

На одной из них – мальчишки-солдаты, исчезающие в пожарище войны без надежды на возвращение.

На другой – маленький одинокий обелиск на самой макушке безымянной высоты, а вокруг всё в крови и в костях.

Он мог бы нарисовать автопортрет – своё израненное лицо, каким он увидел его в зеркальце медсестры. Пол-лица — его, Витины, черты, другие поллица — багрово-кровавое месиво.  На его лице рисовала сама война. 

Каждые полгода рана открывалась, и приходилось ложиться на операции. Последняя была через четыре десятка лет после войны. И каждый раз, когда ветерок на улице, Виктор Фёдорович чувствует, как будто по щеке веет холодом. Холодом войны. 

Зря, кстати, он тогда, в юности, боялся: девушки его любили, несмотря на шрам.

«Рядом с ним чувствуешь себя настоящей женщиной, потому что он – настоящий мужчина», - объясняет его вторая жена Ирина (с первой супругой он прожил 48 лет до самой её смерти). 

Но такой автопортрет нарисовать он не смог – не захотел. 

На одной из его пяти военных картин апокалипсис – земной шар, весь объятый пламенем войны. Страшная картина – предостережение.

«Мирного неба и солнца желаю я всем! Но помните девиз моего поколения «сам погибай, но товарища выручай». Любите Родину. Помните историю, помните предков, которые сделали всё для продолжения жизни на земле. А своему поколению я желаю здоровья, заботы близких», – говорит 97-летний ветеран, который отмечает День Победы с родными.