О природе и причинах провалов в Прикамье рассказывает Николай Максимович, известный геолог-карстовед.
И разверзлись хляби земные…
Александр Переверзев, «АиФ-Прикамье»: – Николай Георгиевич, создается впечатление, что прикамцы живут в каком-то провальном краю. Это так?
С одной стороны, это природные процессы, которые протекали задолго до появления человека. С другой – неразумная деятельность людей может ускорять их. Например, утечки из водонесущих коммуникаций или нарушение естественного стока воды. Бывают экзотические случаи, когда газопроводы стимулируют карстовые процессы. При транспортировке газа за счет трения нагреваются трубы, это ускоряет таяние снега, вода поступает в землю и запускается «провальный» механизм.
Но Пермский край неуникален. Такая же ситуация, например, в Нижегородской области. В целом на нашей планете около 30% суши с такими растворимыми породами.
– На карстующихся породах возводят жилье и другие здания. Может, вообще не стоит здесь жить и строить?
Н. М.: – Стоит. Главное – грамотно провести инженерные изыскания и проектирование. Есть много способов, как строить в районах развития карста. Но у нас как часто бывает? Построили и пустили на самотек. В таких районах нужна полноценная служба наблюдения за карстовыми процессами. Чтобы ее специалисты могли реагировать, как только появились первые признаки карстообразования, и принимали меры, чтобы затормозить процесс или хотя бы обезопасить население. Обидно, но этого нет.
К сожалению, сегодня нет и единой системы, как действовать в случае провала. Происходит очередное ЧП, а власти у нас каждый раз начинают думать, а что делать?
Нужен отработанный механизм: случился провал, конкретные специалисты выезжают на место, оперативно проводят исследования, просчитывают риски. Например, решают, нужно ли расселять дома в округе. Поверьте, затраты на службу мониторинга и реагирования несоизмеримы с экономическими последствиями и человеческими трагедиями, к которым могут привести провалы.
Туризм катастроф
– Другая проблема Пермского края – провалы на месте бывших шахт и рудников. Гигантская воронка рядом с Соликамском «прославила» регион на весь мир. Можно ли избежать таких провалов?
Н. М.: – Калийные рудники во всем мире периодически затапливаются. Это происходит из-за нарушения во время разработки месторождения режима подземных вод. Пресная вода может начать поступать в шахту, растворяя соль. Учитывая высокую ее растворимость, этот процесс происходит лавинообразно. Рудник затапливается, а на поверхности могут образовываться провалы.
Кстати, в прошлом году сотрудники нашего института с помощью особого раствора помогали спасать калийный рудник в Средней Азии. Хотя никто не верил, что им это удастся. Но вот беда – их попросили разработать методы спасения рудника, когда его уже стало затапливать. По уму же нужно просчитывать риски затопления на каждом этапе – от проектирования до строительства рудника и вести мониторинг. Главное – все делать системно и принимать меры не тогда, когда вода уже поступает в шахты, а когда появились первые предвестники. В конце концов, в этом заинтересованы сами собственники добывающих компаний: затопление рудника приводит к потере запасов, а значит и бизнеса.
- Может, засыпать эту воронку от греха подальше?
Н. М.: – Большого смысла нет: на формирование других провалов это никак не влияет. А почему бы эту воронку не сделать туристическим объектом? Можно ведь таким образом туризм катастроф развивать. У нас рядом есть «достойные» объекты – оранжевые реки Кизеловского угольного бассейна.
Парк сульфатного карста
- Кстати, о туризме. В свое время вы с коллегами продвигали включение Кунгурской ледяной пещеры в список объектов природного наследия ЮНЕСКО. Но сейчас об этом ничего не слышно. Неужели все застопорилось?
Н. М.: – К сожалению, да. Хотя изначально предложение включить Кунгурскую пещеру в объекты Всемирного природного наследие ЮНЕСКО исходило даже не от нас, а от международных организаций. Дело в том, что пещер, образованных в карбонатных породах (известняках), в списке ЮНЕСКО много. А вот пещер в сульфатных породах (гипсах и ангидритах) объектов в списке нет ни одной. Горный институт УрО РАН подготовил по Кунгурской пещере всю документацию, чтобы подать заявку. Как ни странно, к ней негативно отнеслись у нас в России. Эксперты московского института написали отрицательный отзыв. Поэтому мы даже не дошли до предварительной заявки.
Пару лет назад пытались снова вернуться к этой теме. В Прикамье приезжали Максим Шингаркин, депутат Госдумы (зампредседателя комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии), специалисты из Минприроды РФ и Института географии РАН. Сошлись на том, что одну Кунгурскую пещеру, может, тяжело продвигать. Потому что ее сильно изменил человек. Например, сделал дополнительный вход. А одно из условий ЮНЕСКО – объект должен сохраниться в максимально естественном виде. Тогда возникла идея – взять и включить в заявку большой район развития сульфатного карста. В него, помимо Кунгурской, входит Ординская пещера – самая длинная подводная пещера в мире в гипсах. Более того, между пещерами есть уникальные карстовые ландшафты: поля в воронках, словно после бомбежки. Здесь уже существуют особо охраняемые природные территории регионального значения связанные с сульфатным карстом. Даже название предлагали что-то вроде «Парк сульфатного карста». Вроде все одобрили идею, но потом опять все затихло. Хотя на словах у нас все призывают к развитию внутреннего туризма и нам не отказывают. Для создания такого Парка нужен административный ресурс, подразделение или человек в краевом правительстве, который отвечал бы за эту работу. Но на деле никому это не надо.
- А что дает статус «природное наследие ЮНЕСКО?
Н. М.: – Это положительно играет на имидж Пермского края. В мире на так уже много подобных объектов. Недавно ездил в Якутию на знаменитые Ленские столбы. Там говорят, что к ним заметно подскочил интерес, как россиян так и иностранцев, и выросло число туристов, как только их природный парк попал в список ЮНЕСКО. При этом надо учитывать, что добираться до него для большинства жителей нашей планеты значительно сложнее и дороже чем до Пермского края. Кроме того, таким объектам придается особый охранный статус, который позволяет ограничить хозяйственную деятельность. Это позволит сохранить природное достояние для наших потомков.
Смотрите также:
- Учёный Владимир Наумов: «Запад никогда не поделится лучшими технологиями» →
- Не провалиться бы! Пермский учёный – о подземных пустотах →
- За нас никто нашу жизнь не устроит →