Зоя Бербер прославилась благодаря сериалу «Реальные пацаны». Между тем, она не боится остаться заложницей амплуа и пробует себя в разных актерских ипостасях. Накануне премьеры спектакля «Горе от ума» Зоя рассказала о роли Софьи, страхе перед сценой и «звездной болезни».
- Случались ли в твоей жизни ситуации, о которых можно четко сказать «горе от ума»?
- Когда входишь в какое-то рациональное движение по жизни, то начинаешь понимать: больше знаешь - меньше спишь. Хотелось бы спать больше, а знать меньше. Но с другой стороны, можно быть глупой и наивной девочкой и смотреть на все сквозь розовые очки, тогда не факт, что ты в этой жизни чего-то добьешься. Потому что, чтобы чего-то добиться, надо иметь знания, разум, характер, желание. Конечно, просто так это не дается. Приходится учиться на ошибках, своих и чужих. Наверное, первое «горе от ума» было, когда я однажды отметила, что люди друг другу улыбаются, а потом отворачиваются и улыбка исчезает. И я стала понимать, что люди для чего-то это все делают. Ради наживы или успеха в жизни.
- Люди – актеры. Ты, наверное, тоже часто играешь в жизни?
- Очень много. И контролировать я это не могу. В личной жизни часто случалось, когда говорили: «Я не верю тебе, не знаю – настоящая ты сейчас или нет». А мне так интереснее жить. Я же пока для себя живу. Когда будет семья, дети, наверное, успокоюсь, буду жить для них, а пока…
- А пока немножко о работе. Актерская профессия все же ремесло или творчество?
- Это натура. А если тебе удалось с этой натурой попасть в какой-то интересный проект – это вообще удача. У меня всегда так в жизни. Удача, что я попала в театр, потом в сериал.
- Мэтры говорят, что удача составляет процентов тридцать…
- Скорее, пятьдесят. А дальше ты должен отрабатывать. По крайней мере, у меня вот так в жизни: сколько наработала столько и повезло. Ни больше, ни меньше. А насчет того - творчество ли актерская профессия…Она должна таковой быть. Как только это превращается в ремесло, то тебя никто не почувствует. И ты ничего не получишь.
- Кого ты можешь назвать Учителем в своей профессии?
- Во время учебы в школе – Луиза Леонидовна Стародубцева, она вела театральный профиль. Потом Арнольд Сергеевич Райник, у которого я танцевала. Борис Леонидович Мильграм, актеры, с которыми я работаю. Но наверное единственный учитель для себя самого – это ты сам. Жизнь сама подводит к тебе людей, у которых ты учишься. И так будет каждый раз, в каждом новом проекте. Каждый человек в твоей жизни дал по семечку, а ты уже делаешь выбор – брать или не брать. А вообще вдохновляет меня Алиса Фрейндлих. Но стать ею, конечно, невозможно.
- Говорят, что каждый раз выходишь на сцену, как в первый. Ты, наверное, с этим сталкивалась?
- Да! У меня сводит зубы, когда я выхожу на сцену. И я не знаю – что с этим делать. Вот последний раз, когда мы играли «Жизнь человека», я так боялась, что у меня ничего не получится. И на съемках это часто бывает, аж до слез. И бороться с этим невозможно.
- Тебе больше по душе антрепризный театр или репертуарный?
- Мне больше по душе работа, творческий процесс. Будь то детский утренник или классика или сериал. Если ты что-то не добавишь от себя, ты никому ничего не расскажешь.
- А в характер своей новой героини Софьи ты что от себя добавила?
- Я часто очень в жизни не допускала таких вещей… Ну вот например, я как-то поругалась с молодым человеком, подошла к столу и решила посмотреть – как это будет, если я все скину со стола одним жестом. Ну как в кино показывают. И я когда вела рукой, сметая какие-то там баночки, шкатулочки, то поймала себя на мысли, что сейчас ведь это все упадет! И я помню, как другой рукой затормозила этот процесс. А Софья дает волю своим чувствам, капризам: ей захотелось покричать и она орет, делает что хочет.
- Классические постановки пьесы видела?
- Да, но только на видео. Версию Малого театра. Смотрела и удивлялась – как раньше люди работали? Делать классику очень сложно, я бы не потянула. Ведь сначала нужно понять менталитет, настроения того времени, людей… Это совсем другая работа.
- Тогда приоткрой немного завесу тайны вашего спектакля.
- Наша постановка приближена к документалистике. Стояла задача просто рассказать – донести информацию словами пьесы, но убрать декламацию. Сам спектакль – холодный. В том смысле, что если в классических постановках горят свечи, вся атмосфера как-то немножко согревает, то здесь показано – как порой в жизни мы холодно живем.
- Не допускаем живого диалога…
- Да-да! Мы начинаем отодвигаться, отгораживаться. Мы не договариваем, разговариваем остротами, потому что это модно, защищаемся друг от друга. Не слышим – о чем нам хотят сказать.
- То есть ты в жизни не такая?
- Я становлюсь такой. С нынешним положением вещей, наверное, нельзя иначе. Я же лопоухая, верю людям на мах. А в Москве, например, людям просто удобно быть закрытыми. А ты им открываешься и выглядишь как собачонка, провинциальная дурочка… А когда я добавляю в манеру общаться немного цинизма, то все – для них я уже адекватна.
- Не боишься «звездной болезни»?
- Ну, в Перми звездная болезнь точно не наступит. Маме вот наплевать – кто я (смеется). Она мне подзатыльник дала, сказала: «Ну-ка давай, глазки вниз и бегом за хлебом!»
- Что бы ты пожелала своим зрителям?
- Чтобы было, где брать. Когда мы были студентами, нам в один момент показалось, что мы все время в театре. Нас никуда не выпускали. Мы не можем ни этюды делать, ни спектакли, выходим на сцену и как бревна себя чувствуем. А потому что просто негде было взять материал, чтобы вдохновиться. Поэтому я желаю, что бы было, где брать – вдохновение, желание…нужное подчеркнуть.
8 ноября в Перми состоится премьера спектакля «Горе от ума» 
Джанго Эдвардс: «Пермские женщины красивые, но мрачные»