Вячеслав Дегтярников не спорит с судьбой, напротив, собственным предназначением по-настоящему увлечён.
Путь его делает порой крутые виражи, но как же иначе дойти, докопаться до самой сути вещей, явлений, событий?
Музей школы №17 не знал ещё таких энтузиастов. Шестиклассник Слава до того увлёкся биографией вождя мирового пролетариата, что раздобыл адрес внучатого племянника Ленина, вступил с ним в переписку, получил эксклюзивное письменное интервью потомка семьи Ульяновых. Вдохновлённый пионер стал копать дальше в направлении родословной Марии Бланк, матери Ленина и дочери пермского врача Александра Бланка.
- А потом меня по причине отсутствия математической одарённости попросили покинуть школу № 17, и мама перевела меня в школу № 21, - Вячеслав вспоминает об этом с явным удовольствием. – Там учителем истории работала Наталья Михайловна Жданова. Выпускница Смольного, почётный гражданин города Перми. Как преподавала историю Жданова, надо было слышать. Говорила она в тот период такое, что и сейчас не говорят. Не ленивый мог впитать на её уроках столько всего!
Только любимые ученики вспоминают своих учителей такими словами. Наталья Михайловна рекомендовала Славе заняться историей, но он сразу после школы… сам в историю попал.
- Я устроился работать в АСУп одного машиностроительного предприятия. Там была ЭВМ. Мы с товарищем напечатали на той ЭВМ и распространили антисоветские листовки.
- Текст где взяли?
- Сам написал!
Перестройку ещё не объявили, но в воздухе чем-то таким попахивало, и начинающий диссидент легко отделался.
В июне в эфир телекомпании «Рифей» вышла очередная передача «Суть дела». Дело № 50 посвящено расследованию качества «подарка», преподнесённого народу властью за его же, народные деньги.
- За миллион долларов, - уточняет мой собеседник. – Реконструкция «Райского сада» в Мотовилихе, как утверждают первые лица города, стоила 28 миллионов рублей. Никто их за язык не тянул, не просил озвучивать цену и называть этот сад подарком.
У нас теперь не принято говорить о жизни города и края в недостаточно восторженных тонах. На общем фоне авторский репортаж из «Райского сада» воспринимался почти как антисоветская листовка в период застоя. Вячеслав Дегтярников пригласил горожан заглянуть «в зубы дарёному коню». Суть дела №50 оказалась неприглядной.
- Сюжет, признаюсь, меня заворожил, а когда прошли заключительные титры, возник вопрос (только без обид!), кто заказал?
- Да меня уже спрашивали об этом. Конечно, нет никакой свободы слова, то есть абсолютной свободы. Но почему бы не предположить, что есть журналистика как профессия, когда издательв моем случае это Владимир Прохоров, платит за рейтинг, за то, что нам будет доверять публика, получившая достоверную информацию.
- Не возникает ощущения, что тебя используют, что не просто так позволяют что-то говорить?
- Разумеется, если ты что-то делаешь и это кому-то выгодно, он результат твоего труда использует. В этом смысле мы все используем друг друга. По большому счёту ты выбираешь хозяина, и хорошо, если он является твоим единомышленником. Я выдаю результат расследования, при этом не вру, не кривлю душой, никого не предаю. Мне говорят, это заказ. Пусть так, но это не политический заказ.
Вернувшись из армии, он должен был всё-таки поступить в университет. Но возникла идея.
- Был у меня приятель Дима Шестаков, бард. Давай, говорю, буду твоим администратором. Он согласился. Я позвонил на телевидение, мне говорят, если десять таких найдёшь, снимем передачу. Я нашёл Данского, Ниточнкина, Чичерина, Фролова... А мне говорят, надо студию оформить: картинами, например. Я пошёл к художникам - к Ковалёву, Гордееву, привёз картины. Сняли первую передачу типа «Алло, мы ищем таланты». Мне говорят, хочешь работать на телевидении?
За годы, прошедшие с того короткого разговора, Вячеслав Дегтярников работал сотрудником отдела рекламы, руководителем службы новостей «ТСН», заместителем главного редактора телекомпании.
- И что лучше?
- Да, не понял. Одно скажу, не бывает беспристрастной журналистики. У человека есть страсти, есть взгляды, убеждения, отказываться от которых нет смысла. Отстраниться в поиске истины - да, но не изменять себе.
- Что такое карьера журналиста?
- Точно не должность. Ярлычок пригодится лишь для разговора с чиновником. Примером правильной карьеры может служить Анжелика Березовская. Какая у неё была должность? Не важно. Это имя. Хотя у нас не принято делать журналистам имя. В Москве дело поставлено на поток. Берут репортёра и раскручивают. А у нас многие делают карьеру, присматривая себе место в пресс-службе: не дует, сухо, тепло.
- В первую половину жизни человек работает на имя, потом имя работает на человека. Это правильно? На тебя имя работает?
- А что, уже вторая половина?
В этом году Вячеслав принял решение поступать в семинарию.
- Интерес к религии у меня возник в начале 90-х. Тогда на «Рифее» мы сделал передачу «Исток». А когда писал сочинение, «почему я хочу поступить в семинарию», вспомнил картинку из детства. Гуляли мы с бабушкой, видимо на Пасху, возле Слудской церкви. Через открытую дверь я увидел странных людей, их движения, их одежды. Будто заглянул в другую жизнь, нездешнюю, из иного времени. А крестился я поздно, в 29 лет.
- Неужели после окончания сменишь профессию?
- Во-первых, я ещё не поступил, зачисления не было. А, кроме того, семинария – это возможность получить глубокое гуманитарное образование. Попов закончил семинарию, Бажов. Не могу обещать, что стану отличником, но в церковно-славянском уже упражняюсь. Он богаче и точнее современного русского языка.
В далёкие двадцатые прабабушка Славы Дегтярникова поднялась да и поехала из голодного Поволжья искать лучшей доли. Пустилась в путь с восемью детишками, а доехали до края земли только двое. Обратный путь был долгим, в начале семидесятых сделали Дегтярниковы остановку в «городе с прямыми улицами». Это всё, что знали они о Перми. Прабабушкин деревянный чемодан до сих пор цел. Недавно Вячеслав отреставрировал семейный раритет и поставил его на ножки. Получилось что-то вроде туалетного столика для жены. Видимо, больше никуда не поедет. Тут будет суть постигать.