Партия Судьбы. Михаил Ботвинник в Перми времён ВОВ думал о шахматной короне

В годы Великой Отечественной будущий первый в СССР чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник работал в «Пермэнерго» и готовился к матчу за шахматную корону мира.

О том, как легендарный гроссмейстер оказался в Молотове времён Великой Отечественной войны, как готовился к главной партии своей жизни и какое изобретательское наследие оставил полюбившемуся городу, читайте в материале.

Цепь случайностей и совпадений

Парадоксально, но с первого взгляда исторические события почти всегда – это цепь случайностей и совпадений. Блестящая шахматная карьера лучшего советского шахматиста в предвоенные годы катилась как по рельсам. В арсенале Ботвинника –выигранные турниры, в том числе и международные, всесоюзная любовь болельщиков, авторитет в шахматных кругах, несмотря на молодость.

Блестящий ум Ботвинника никогда не удовлетворялся достигнутым. И в жизни его победа следовала за победой. Играючи добившись успехов в науке и защитив  кандидатскую  диссертацию по электротехнике, укрепив семейный тыл ( Ботвинник женился на балерине  бывшего Мариинского театра, подруге Улановой – восточной красавице Гаяне Анановой), легко освоивши вождение новенького легкового авто, подаренного наркомом Серго Орджоникидзе – за спортивные успехи,  молодой гроссмейстер нацелился  на мировую шахматную корону. Она тогда принадлежала Александру Алёхину.

Кремль одобрил

Слухи о намерениях гроссмейстера дошли до Кремля. В начале 1939 года Ботвинник получил Правительственную телеграмму, доставленную фельдъегерем. В ней был воодушевляющий текст: «Если решите вызвать шахматиста Алёхина на матч, желаем Вам полного успеха. Остальное нетрудно обеспечить. Молотов».

Несмотря на подпись наркома иностранных дел, люди осведомленные узнали лаконичный стиль Сталина и характерные обороты его речи.

Это было не просто внимание главы государства к «спорту королей и философов».  Сталин играл сам, как и все видные большевики. Сидя по тюрьмам, они оттачивали стратегию, логику и мастерство – ведь не в «буру» же и «стоса» им было резаться с уголовниками. Кстати, американцы в свое время подарили Сталину резную трубку, на которой были изображены Генералиссимус и президент Рузвельт, играющие в шахматы.

Окрыленный Ботвинник отправил Алёхину вызов по всей форме и начал упорно готовиться.

Но время тогда было против этого, весь ход мировой истории двигался в совершенно противоположном направлении. Осенью началась мировая война. Польшу, а затем и всю Европу намотал на траки гусениц своих «панцеркампфвагенов» генерал-лейтенант панцерваффе Гейнц Гудериан. Алёхин, живший тогда в оккупированной Франции, ответить на вызов советского претендента, естественно, никак не смог.

Все в шахматной жизни гроссмейстера Ботвинника тогда, как будто застыло и окаменело, но Михаил Моисеевич не давал воли чувствам и продолжал подготовку.

Хотел на фронт, попал в эвакуацию

22 июня 1941 года подвело незримую черту между благополучным довоенным периодом его жизни и туманно-неизвестным трагическим военным. С началом войны братья Ботвинники отправились записываться добровольцами в Красную Армию. Брата Исаака взяли, а Михаилу секретарь Выборгского райкома партии товарищ Кедров сказал: «Вы ещё пригодитесь советскому народу как шахматист. Уезжайте».

Семью Ботвинников ждал на вокзале эшелон из теплушек, увозивших театр имени Кирова из Ленинграда. Это был предпоследний поезд на Восток. Несколько дней спустя вермахт взял станцию Мга, и началась блокада. Брат Исаак сразу же погиб в битве за Город на Неве. А практически все шахматные соратники Ботвинника, которые остались в Ленинграде, даже не пережили начало 1942 года.

Вот так – из человеческих трагедий и невыносимых потерь, щедро приправленных полной неизвестностью – был круто сварен дебют эпохальной партии Судьбы. В эвакуацию гроссмейстер взял с собой пишущую машинку, на которой печатал в свое время диссертацию, и великолепный, купленный в Швеции шахматный набор «Стаунтон». Все выдающиеся гроссмейстеры мира пользовались именно такими наборами. Вёз он также чертежи своего изобретения – приспособления для танка, которое поможет преодолевать противотанковые рвы. Эти вещи – машинка, доска с фигурами и тубус с чертежами на ватмане - ещё сыграют свою роль в нашей истории.

Кстати, если верить историкам, эшелон шёл в Новосибирск. В Молотове артисты бывшей Мариинки оказались по воле художественного руководителя театра, выдающегося советского деятеля культуры, родившегося и выросшего в Перми Ария Пазовского. Он досконально знал пермскую сцену, сам солировал на ней, и поэтому принял единственно возможное решение – остановить эшелон в Молотове и оставить театр в этом городе.  Пазовский выдержал оказанное на него со всех сторон недюжинное давление и угрозы (вплоть до трибунала) и твёрдо настоял на своем.  Труппа несколько дней ждала исхода на станции, но потом прибыли посланцы секретаря обкома Гусарова, и решение остаться в Молотове было принято.

Надо было жить. Михаил Моисеевич хотел устроиться на завод № 172 в Мотовилихе, даже поехал на беседу к его директору Абраму Быховскому со своими чертежами, но время было совсем не то. Два выдающихся человека просто не поняли друг друга. Быховский спасал завод в тяжелейший период его истории. И спасал страну. В кабинете его гремели раскаленные от ругани телефоны, Ставка ВГК и Красная Армия требовали пушек, рабочим был нужен хлеб, а Мотовилихе – металл… Изобретатель-шахматист сам понял, что пушкарям Мотовилихи совсем не до него.

Зато Северо-Западный район электрических сетей «Уралэнерго» (РЭС ставший потом «Пермэнерго») принял лениградского электротехника и гроссмейстера с распростертыми объятиями. Но с условием. Директор сказал: «Никакой науки. И никаких шахмат».

Ботвинник согласился, но о партии Судьбы не забыл. Это было попросту невозможно, гроссмейстер никогда не менял своих решений. В шахматном мире он уже тогда был известен под кличкой «Бульдозер» – за агрессивную и динамичную манеру игры.

Уже в 1942 году Михаил Ботвинник стал начальником СГИ (Службы грозозащиты и изоляции). Ему был присвоен табельный номер – 1911, зарплата Ботвинника составляла 750 рублей.  И потекли рабочие будни.

«Постепенно сдружился я с пермяками… С мастером Михаилом Федоровичем Деменевым стали близкими друзьями. Это был худущий верзила…чудовищной физической силы, хитрый, справедливый без образования, но высоковольтную изоляцию (испытания и ремонт) знал отлично. Кроме того, он был уникальным обмотчиком электрических машин… – к нему ездили со всей области на поклон».

В паре с Деменевым работал другой силач – молодой монтёр Сократ Гудовщиков. Оба энергетика приняли горячее участие в научном творчестве Ботвинника. Запрет на занятия наукой по факту был снят – душа-то у всех болела о производстве.

Научное творчество – на службу фронту

Кандидат технических наук модернизировал так называемый «мост Шеринга» – это прибор, иначе стационарная электрическая схема, используемая для измерения изоляционных свойств электрических кабелей и оборудования. Ботвинник так писал в газете «Звезда» от 11 апреля 1942 года в заметке «Наше творчество на службу фронту!»: «Мне лично удалось провести работу по исследованию схемы моста Шеринга с заземленной диагональю. Измерение по этой схеме изоляторов малой ёмкости давали неверный результат. Разработанный метод устранил эти погрешности и хорошо зарекомендовал себя в условиях лаборатории».

Работе моста, по мнению Ботвинника, мешали электромагнитные наводки, которые есть на любой подстанции. В воспоминаниях он отметил: «Настоял, чтобы сделали кожух-экран. Сталь спасала от наводок. Проверили изоляцию по всем подстанциям. Деменев, сначала был недоволен – мост стал тяжёлым, но вдвоём с Сократом они легко управлялись…»

Ботвинник также вспоминал: «Апрель 1942 года, жена должна скоро родить. На работу звонит Левкевич (главный инженер Высоковольтных сетей). "Немедленно поезжайте на мельницу, там не могут включить новый электродвигатель. В городе нехватка муки”, - требует главный инженер. Едем вместе с Деменевым: на мельнице все в волнении. Советуемся. Решили проверить изоляцию и сопротивление ротора. Приказываю отсоединить обмотку ротора — она в полном порядке. Приказываю присоединить обмотку — ротор легко запускается. Видимо, все дело было в плохих контактах. Общее ликование!

Возвращаюсь домой поздно. “Скорей ешь”, — говорит жена, прерывая мой рассказ о комическом окончании “аварии” на мельнице... Оказывается, пора в роддом! Под утро появилась на свет Оля. “У какая чёрненькая” - сказала Уланова, когда я прогуливал спящую дочку».

Движение к цели

Ни работа, ни житейские хлопоты, ни прибавление семейства не отвратили гроссмейстера и пермского энергетика от борьбы за мировую шахматную корону.

«Итак, работа работой, а к матчу с Алёхиным готовиться надо. Решаю прокомментировать все партии матч-турнира на звание абсолютного чемпиона, чтобы не растерять мастерства в анализе. Работаю по вечерам, использую каждую свободную минуту, но их мало… Книгу я писал полтора года. Давно подозревал, что это лучшее, что я сделал в области шахматного анализа». Запрет на шахматы директор Сергей Костогрыз также негласно снял. Он, в общем, был добрым человеком, грозным лишь с виду. Сам знал жизнь со всех сторон. Образования, по сути дела не имел, но подлинный самородок- администратор! Острый ум, честен, ловко находил решения. “Не бойтесь меня, - говорил он, - костогрыз – это маленькая птичка, она выклевывает косточки у вишен”».

Недокомплект «Стаунтона»

По просьбе Вячеслава Молотова и по распоряжению наркома электростанций Дмитрия Жимерина Ботвиннику предоставили три свободных дня в течение каждой недели – для занятий шахматами. Костогрыз, правда, сказал, чтобы один день непременно был воскресным. Впрочем, тогда вся страна работала по воскресеньям, а энергетики вообще трудились, как сейчас говорят «24/7». Так что подарок всё же был роскошным. Словом, все почти наладилось, но беда пришла, откуда не ждали.

Ботвинник много уделял внимания популяризации шахмат, часто ездил, например, в Свердловск на соревнования, давал сеансы одновременной игры. Наборов шахматных не хватало, брал поэтому на игру с собой свой «Стаунтон».

Это и сыграло с гроссмейстером дурную шутку. Надо сказать, что у шахматистов есть суеверие. Начинающий игрок стремится «на удачу» стащить у игрока авторитетного какую-нибудь фигуру.  Ботвинник относился к комплектности своих шахмат почти религиозно, тем более набор памятный, за выигранный турнир в Швеции. А пунктик насчет комплектности объяснялся просто. В его первом наборе не хватало слона, его заменял стойкий оловянный солдатик. Фигура символичная, но родной слон всё-таки лучше.

В общем, фигура «ушла», и будущий чемпион мира приуныл. Как тренироваться?

Что же пропало в «Стаунтоне» Ботвинника? Если верить свидетельству ветерана энергетики С.Н. Утробина, то пропал конь…

«Я начинал свой трудовой путь в пермской энергетике техником высоковольтной лаборатории…Тогда её начальником был никто иной, как сам Михаил Ботвинник, шахматист с мировым именем, – вспоминал ветеран – Шахматному искусству я учился у своих старших коллег из “Пермэнерго”, бравших уроки мастерства у Ботвинника. Правда, я так и остался довольно посредственным шахматистом... В Пермэнерго, в 40-е годы и многое время спустя после отъезда Михаила Моисеевича из Перми, из уст в уста передавалась связанная с его именем история, которую сейчас можно уже назвать в каком-то смысле легендой. Якобы как-то раз Михаил Ботвинник потерял одну из шахматных фигур. И вот один из молодых электромонтёров Пермских городских электрических сетей (кажется, его фамилия была Фирулев), из большого уважения к гроссмейстеру взялся ему помочь. Он раздобыл где-то бильярдный шар и из него собственноручно вырезал новую шахматную фигуру».

А вот если поверить ветерану энергетики Н.С.Бакулеву, то фигуру выточил он. И тоже из биллиардного шара. Значит, это могли быть и слон, и ферзь, и король, и ладья. Всё что угодно… Возможно, пермские шахматисты, сходившиеся в поединках с претендентом на мировую шахматную корону, стащили две фигуры. Обе предположительно белые. В «Стаунтоне» чёрные из чёрного дерева, а белые – из слоновой кости. Одной из пропаж точно был конь.

Михаил Моисеевич, скорее всего, не смог бы тренироваться в полную силу – неполным «Стаунтоном». Тем более, это нехорошая примета. Но, пермяки сами создали проблему, и сами решили её. Копии фигур обрели свои законные места. Неясно, конечно, происхождение бильярдных шаров. Злые языки утверждают, что шары «ушли» с бильярдных столов гарнизонного Дома офицеров.

Скромные, сложные, упорные пермяки.

Так или иначе, тренировки возобновились с удвоенной силой. В 1944 году наркомат электростанций вызвал Ботвинника в Москву. Чуть позже уехала за ним и семья. Но память о пермском периоде жизни не отпускала ещё очень долго. Пермь запомнилась ему как город внешне скромных, но внутренне сложных и очень упорных людей. Чего стоят истории, рассказанные Ботвинником о его поездке вместе со знаменитым писателем, автором «Двух капитанов» Вениамином Кавериным на Каму – между Беляевкой и Осой. Судьба свела их с двумя старыми бакенщиками, дядей Егором и дядей Ильёй, типичными пермяками, с которыми сложно поладить, но если подружиться, то они сделают все, чтобы помочь тебе. Да и в московской жизни Ботвинников Пермь постоянно им напоминала о себе. Особенно вспоминали мастера на все руки Деменева.

«Гулял я с дочкой по 1-й Мещанской.  Испорченный троллейбус стоял у тротуара.

– Что с ним, - спрашивает маленькая Оля.

–Да вот испортился.

– Ничего, – говорит Оля. – Дядя Деменев починит!»

Война, слава Богу, закончилась. И все было готово к завершению Партии Судьбы Михаила Ботвинника, к тому эндшпилю, который он много раз проигрывал в уме в пермский период своей жизни.

С января 1946 года чемпион мира Александр Алёхин жил в португальском Эшториле. В феврале Алёхин получил новый вызов от Ботвинника и дал согласие сыграть с ним матч в Лондоне. 23 марта 1946 года исполком ФИДЕ официально принял решение о проведении матча Алёхин — Ботвинник. Но утром 24 марта Алёхин был найден мёртвым в гостиничном номере отеля «Парк». Он сидел в кресле у столика за шахматной доской с расставленными в начальной позиции фигурами.

Впервые за 60 лет в шахматном мире не было чемпиона, и впервые чемпион ушёл непобеждённым.

Было от чего опустить руки, но не таков был «Бульдозер». Причем «Бульдозер» с пермским тюнингом. Ботвинник опять выдержал характер, и выиграл турнир в Гронингене. Шахматные аналитики тогда писали: «Во всём шахматном мире Ботвинник считается величайшим из современных мастеров. Он имеет все атрибуты чемпиона мира».

Заветная корона

В 1948 году ФИДЕ приняла решение о проведении матча-турнира на первенство мира с участием Ботвинника, Кереса, Смыслова, Решевского, Файна и Эйве. Первая половина турнира должна была проходить в Гааге, вторая — в Москве. Ботвинник всё-таки добился своего, и выиграл. 18 мая 1948 года он был провозглашен чемпионом мира. Первым советским чемпионом мира по шахматам.

Кто знает, может, какую-то мистическую роль в этом сыграли две белых фигуры «Стаунтона», изготовленные пермскими энергетиками Фирулевым и Бакулевым.

Кстати, мистика продолжилась. Победная пешка, которой Ботвинник сделал финальный ход в партии с Максом Эйве, тоже пропала. Ботвинник уже покинул Колонный зал Дома Союзов, где шёл турнир. И тут кинооператоры спохватились, что ход, который принёс чемпиону долгожданный титул, не увековечен на плёнке. Позицию восстановили, и ход воспроизвели снова. В отсутствие Ботвинника пешку передвинул демонстратор Яков Эстрин, костюм которого был того же цвета, что и у Ботвинника. После съёмки пешку не нашли. Потом выяснилось, что её в качестве талисмана унесла с собой молодая шахматистка Елизавета Быкова. В будущем чемпионкой мира станет и она. А Яков Эстрин, тоже прикоснувшийся к победной пешке Ботвинника, в 70-е выиграл первенство мира по шахматам по переписке.