Беседа с царем. Как Николай II принимал настоятеля Белогорского монастыря

Статья по теме

Вера как образ жизни. Один день на Белой горе

Сегодня наша история о том, как последний русский царь принимал первого настоятеля Белогорского монастыря.

Высочайшая аудиенция

Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь был связан особыми духовными узами с последним русским царем и всей царской семьей. Да и построили его в честь Николая II. Царский крест, давший начало всей обители, установил на Белой горе в 1891 г. основатель монастыря миссионер Стефан Луканин в память о чудесном спасении Николая Романова при покушении на него самурая в Японии. А первым настоятелем монастыря стал иеромонах Варлаам, который однажды удостоился чести быть принятым самим государем.

Аудиенция состоялась 8 декабря 1910 г. Император Николай принял архимандрита Варлаама и начальника Серафимо-Алексеевского скита игумена Серафима в царскосельском Александровском дворце. Эту встречу руководитель обители относил к лучшим моментам своей жизни.

«…В 11 часов 35 минут поезд остановился у Царскосельского вокзала. Здесь были поданы две придворные кареты, в которых мы прибыли в Екатерининский дворец, где нас придворные служители ласково приняли и предложили завтрак из постных трех блюд. Признаться, было не до пищи, волнение охватывало все сильнее и сильнее…» В подробностях это историческое событие игумен Серафим описал в своих заметках, которые назвал «Под впечатлением Высочайшей аудиенции». Проходила встреча в кабинете Николая II, где кроме самого государя и его сына, цесаревича Алексея, никого не было.

Варлаам поднес государю икону святого Николая Мирликийского, созданную иконописцами Белогорского монастыря, «в благодарную память Господу Богу за спасение жизни твоей, дорогой наш избранник Божий, от грозившей опасности во время путешествия в Японии...» Во время приветственного слова Варлаам не смог сдержать слез. Подарили икону и Алексею. На ней было выгравировано пожелание цесаревичу «испросить Ему у творца всяческих мудростей Соломона, мужество и кротость Давида и рассуждения Даниила».

Переплетение судеб

«Его Величество милостиво расспрашивал о монастыре, а архимандрит Варлаам имел счастье давать ответы», – вспоминает в записках игумен Серафим. Рассказали Николаю Александровичу и о статье Серафима под названием «Призыв к укреплению Веры, Царя и Отечества». Статью напечатали в десятках тысяч экземпляров и разослали во все города России. Но больше государя заинтересовала брошюра с речью отца Серафима на монархическом собрании в Петербурге. Ее он отложил отдельно, при этом уточнив, была ли произнесена эта речь. Получив утвердительный ответ, Николай отметил: «Это хорошо. Нужно поддерживать патриотизм в народе – это великое и святое дело».

Во время аудиенции Варлаам был немногословен, как и в жизни в целом. Но когда государю передали краткий очерк по истории Белогорского монастыря и фотографии, тогда уже настоятелю пришлось говорить много, ведь Белогорская обитель стала главным делом его жизни. В конце приема уральцы поцеловали руку государя, а Варлаам погладил по голове цесаревича Алексея и произнес: «Да возрастит Господь Бог тебя в царя мудра, велика и преславна!»

Но не дано было словам этим сбыться. Вряд ли тогда, в 1910 г., кто-то из участников этой встречи мог представить, какая участь в недалеком будущем ждет каждого из них, да и всю страну. Через семь лет, в революционном 1917-м, царь, его наследник и архимандрит Варлаам почти одновременно и на одной земле погибнут от рук большевиков. Разрушен будет и Белогорский монастырь. Пройдет целых 80 лет, прежде чем его начнут восстанавливать. Та беседа последнего русского царя и пермского монаха о патриотизме и вере кажется очень символичной по прошествии стольких лет. Ведь тема их разговора остается актуальной и в наше время.

При подготовке статьи использовались материалы из книги В. Гладышева 
и А. Кудриной «Свет Белой горы»

Смотрите также:

• Марат Гельман назван богом, а символами Перми Red People и деревянная «Пэ» →
• «Мы должны держаться вместе». Главный раввин о проблемах еврейской общины →
• Раввин Залман Дайч: «Чувствую себя пермяком» →