Птицы особого полёта. Как отбывают наказание в колонии «Белый лебедь»

«Белый лебедь», самая известная исправительная колония в Пермском крае, находится в Соликамске. В ней отбывают наказание преступники, приговорённые к пожизненным и длительным срокам заключения: террористы, убийцы, насильники, члены бандитских формирований, лидеры преступных группировок. До 1999 года за такие преступления приговаривали к высшей мере, а после отмены смертной казни наказания этим заключённым постепенно заменяли на пожизненные заключения, и таких в «Белом лебеде» немало.

В чём заключается особый режим легендарного «Белого лебедя» - читайте в материале корреспондента «АиФ-Прикамье».

Существует несколько версий, почему колония получила такое название. По одной из них на первых воротах колонии был изображён лебедь, который стал символом исправительного учреждения. Сторонники другой версии считают, что название указывает на условия содержания: заключённые, выходя из камеры, обязаны наклоняться низко вперёд, подняв над собой скованные за спиной наручниками руки, и внешне это напоминает силуэт птицы. Третья версия связана с тем, что колония стала «лебединой песней» для десятков так называемых воров в законе, которых «развенчивали» в 80-х годах. Со всей страны в колонию свозили криминальных авторитетов, которые по воровским законам не должны работать. Из троих, оказавшихся в одной камере, как минимум двое были вынуждены нарушить традицию и перестали быть авторитетами для криминальной среды.

Особый режим

ИК-2 входит в объединение исправительных колоний (ОИК-2), к которому относятся ещё две колонии строгого и общего режимов и две колонии-поселения. Так что «Белым лебедем» называют как ИК-2, так и ОИК-2 в целом. Все учреждения объединения находятся на одной территории, оборудованной пятнадцатью рубежами охраны. Фотографировать периметр ОИК-2 запрещено. На КПП забирают паспорт, а также телефоны и прочие запрещённые для проноса предметы. Также нельзя снимать лица сотрудников колонии, а заключённых – только с их согласия.

ИК-2 – кирпичное здание в четыре этажа. Первые три - «жилые». Каждая камера площадью около 10 квадратных метров рассчитана на трёх человек. Соседей подбирают с учётом психологической совместимости. В камерах кроме мест для сна - полки для личных вещей, бак с питьевой водой, стол, туалет. В некоторых есть телевизоры. Их заключённые покупают сами (или привозят родственники). В камерах установлены кнопки сигнала, с помощью которых можно вызвать дежурного. В каждой камере есть окно - размером примерно в квадратный метр, нижняя часть которого находится на высоте головы. Правда, пейзаж за стеклом тоже тюремный, так как вокруг блока «пожизненников» находятся другие колонии объединения.

Жилую часть камеры от нежилой отделяет решётка из широких прутьев. Такая же дублирует железную дверь из коридора в камеру.

ИК-2 рассчитана на 300 человек, свободных мест в ней почти нет. У каждой камеры висят карточки с данными заключённых (фамилия, имя, год рождения, статья УК, по которой осуждён, и короткое описание совершённого преступления). В колонии применяют ноу-хау: под каждой карточкой вешают значок в виде геометрической фигуры определённого цвета. У каждой своё значение: «склонен к суициду», «… захвату заложников», «… побегу» и т. д. Руководство колонии поясняет, что сотрудники, перед тем как открыть камеру, должны осознать, чего можно ожидать от постояльцев. Сотрудники ИК вооружены резиновыми дубинками. Огнестрельное оружие есть только у тех, кто дежурит на вышках по периметру ОИК.

Каждый день заключённых на полтора часа выводят подышать свежим воздухом в прогулочные дворики размером примерно 12 квадратных метров. Три сотрудника ИК отводят из камеры во дворик одного заключённого, затем возвращаются за другим, потом третьим. Также, камерами, раз в неделю заключённые ходят в баню. Еду приносят прямо в камеры, питание трёхразовое. В рационе только свежие продукты – мясо, сливочное масло, цельное молоко, никаких консервированных тушёнок-сгущёнок.

Заключённые могут заказывать книги из местной библиотеки - их доставляют в камеры. По словам библиотекаря, большим спросом пользуются романы Достоевского. Правда, на книжных полках здесь не найти детективов и книг со сценами насилия (они в колонии запрещены). На территории есть храм, но к тем, кто на особом режиме, батюшка приходит сам.

Заслужить право на труд

Через 10 лет отсидки без нарушений переводят на облегчённый режим содержания. Сейчас это примерно 40% заключённых. К ним могут приезжать жена или близкие родственники. Можно по 1,5 часа в день смотреть телевизор и слушать радио, учиться дистанционно, но главный «бонус» – возможность работать. Такую практику в колонии особого режима завели в конце 90-х. Сначала заключённые шили рукавицы, а теперь изготавливают спецодежду. Кто-то делает сувенирную продукцию, посуду, сумки и т. д. Одно из последних изваяний – деревянный кубок.

«Этот кубок мы готовы вручить сборной России по футболу, другого они пока не заслуживают», – смеётся начальник ИК-2.

Деревянный кубок мы готовы вручить сборной России по футболу, другого они пока не заслуживают

Некоторые заключённые пишут картины – пейзажи, портреты, в том числе на заказ. Одни занимались этим ещё на воле, а кто-то увлёкся живописью уже в колонии. Продукцию, сделанную своими руками, продают в фирменном магазине «Кедр», а также на ведомственных выставках-продажах. На заработанные деньги покупают продукты в местном магазине, выписывают прессу или платят за образование. Сотрудники ИК говорят, что зарплаты «не ниже МРОТ».

Трудятся «пожизненники» в рабочих камерах на четвёртом этаже блока, в котором находится колония. Каждая рабочая камера – на четыре человека. Сами заключённые говорят, что работа – это для них возможность переключить мысли на что-то другое, не думать постоянно о совершённом и пожизненном сроке.

В любой момент по просьбе заключённых их консультирует психолог. Кроме того, есть комната психологической разгрузки, в которой, сидя в удобных креслах, можно посмотреть художественный фильм. Такая возможность почувствовать себя «как дома» представляется примерно раз в месяц. Во время Олимпийских игр в Корее заключённые, имеющие право смотреть телевизор, следили за выступлениями российских фигуристок Алины Загитовой и Евгении Медведевой. Есть распоряжение ГУФСИН, по которому во время чемпионата мира по футболу, который пройдёт летом 2018 года в России, заключённым обеспечат возможность смотреть матчи.

«Безвинно осуждённые»

Осуждённые пожизненно через 25 лет после отсидки имеют право подать прошение о помиловании или заявление в суд об условно-досрочном освобождении. Случаи, когда «пожизненники» выходят на свободу, в масштабах России единичны. Но многие из обитателей «Белого лебедя» не оставляют надежды выйти из заключения.

Дмитрий Абрамов из Хабаровска осуждён в 1999 году за убийство и разбойное нападение. Признаёт вину лишь в том, что оказался на месте убийства и совершил кражу. Говорит, что пока не огласили расстрельный приговор, даже не предполагал, что с ним такое может произойти.

«У меня был адвокат, я верил, что суд не признает меня виновным в убийстве. Я пытался обжаловать, но Верховный суд мою жалобу не принимает. Надеюсь, что законодательство изменится. У меня на свободе остался сын, рождённый в гражданском браке, а сейчас есть невеста, рассчитываем брак зарегистрировать. У меня незаконченное высшее образование: учился в Хабаровском институте культуры на менеджера-экономиста социально-культурной сферы», – рассказывает заключённый.

Пётр Липатов рассказал, как совершил преступление в 1998 году в Калуге.

Когда зачитывали приговор о расстреле, мне не верилось, что мне могут дать такое наказание

«Мы с подельником планировали разбой, хотели ограбить квартиру. Но получилось убийство семьи, женщины и её двух детей 14 и 16 лет. Мне 20 лет было тогда. Когда зачитывали приговор о расстреле, мне не верилось, что мне могут дать такое наказание, – говорит заключённый. – У меня на свободе есть сын от первого брака, в 2010 году я здесь вступил в брак с новой женой из Перми. Она приезжает два раза в год, как закон позволяет. Мать, бабушка ждут, надеются, что вернусь. Я тоже надеюсь и всё необходимое для этого делаю - работаю, зарплату посылаю жене. Образование не удаётся получить: платно всё. Так что занимаюсь самообразованием. По суду иск выплатил, всё погашено. Моя семья – смысл, ради которого стараюсь. До права подать на УДО мне ещё пять лет, но, если законодательство не изменится, не вижу шансов выйти».

По данным ГУФСИН по Пермскому краю, последний случай, когда заключённый из ИК-2 вышел на свободу, произошёл около четырёх лет назад. Приговорённый к пожизненному заключению за убийство засыпал суды жалобами, и его дело направляли на пересмотр. Так как с момента вынесения первоначального приговора изменилось уголовное законодательство, суд, вынеся обвинительный приговор, смягчил наказание. На момент его вынесения заключённый уже отсидел назначенный срок и вышел на свободу. Условно-досрочно из «Белого лебедя» пока никто не выходил.

Смерти за решёткой

На вопрос о том, как часто в колонии умирают люди, заключённый Пётр Липатов отвечает сразу, без заминок.

«По болезни-то? Нельзя сказать, что часто. Случается в тюремной больнице, если у кого-то хронические заболевания. А чтобы здесь кого-то убивали – нет такого, ни разу не слышал. Нормально с нами обращаются», – говорит заключённый.

«Вы так говорите, потому что руководство ИК сейчас рядом и может услышать?» – уточняет корреспондент.

«Нет (смеётся). Понимаете, ко мне тут всегда хорошо относились, я никому не грубил, у меня не было никогда проблем, я это и при начальстве скажу, и без начальства», – говорит осуждённый.

А чтобы здесь кого-то убивали – нет такого, ни разу не слышал. Нормально с нами обращаются

Эксперты из СКР и Общественной наблюдательной комиссии при ГУФСИН по Пермскому краю утверждают, что скрыть факт какого-либо насилия над заключёнными в колонии невозможно. Что бы ни произошло, даже если человек умирает в больнице из-за хронического заболевания, на место обязательно выезжает следователь отдела СКР по Соликамску и проводит проверку. Тем более невозможно скрыть в колонии «криминальную» смерть. Все действия и заключённых, и сотрудников колонии круглосуточно фиксируют скрытые камеры, установленные во всех помещениях.

Тем не менее на территории колонии заключённые умирают. Например, меньше всего прожил известный террорист Салман Радуев. За многочисленные преступления в 2001 году его приговорили к пожизненному заключению, и он оказался в «Белом лебеде», где умер в декабре 2002 года. Ещё во время задержания он получил открытую черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью, и сам факт, что террорист № 2 дожил с нею до суда, эксперты считали чудом.

Самые известные преступники

Салман Радуев - пожалуй, самый известный заключённый «Белого лебедя». В одной камере с ним сидел бывший спецназовец Дмитрий Пешков. На счету ОПГ, в которой он состоял, восемь умышленных убийств, а сам он известен тем, что в начале 90-х убил заместителя министра внутренних дел Удмуртии Николая Перевощикова. Он и сейчас продолжает отбывать наказание в «Белом лебеде». В одной рабочей камере с ним шьёт спецодежду «московский стрелок» Дмитрий Виноградов (русский Брейвик). Юрист московской коммерческой фирмы в 2012 году расстрелял из охотничьего карабина своих шестерых коллег.

В ИК-2 отбывает наказание Юсуф Крымшамхалов, приговорённый в 2004 году к пожизненному сроку за теракты в жилых домах в Москве на Каширском шоссе и в Волгодонске. Серия преступлений унесла жизни более 240 человек.

Осуждённый в 2013 году лидер ингушской бандитской группировки Магасу Али Тазиев - тоже в «Белом лебеде». На счету правой руки Доку Умарова 24 теракта, а самое его резонансное преступление – покушение на главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в 2009 году.