«Она крутая!» Мама Алексея Иванова – о туризме, книгах сына и плетении сетей

Книги её сына увлекают в походы тысячи россиян. А, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. И это действительно так. Когда разговариваешь с бывалыми пермскими туристами, все как один вспоминают про неё: «А есть вот Татьяна Иванова – и она крутая!» Для них она не мама известного писателя (того самого, который написал «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы» и другие книги, которыми зачитывается вся страна), а опытный турист-водник. Кстати, Татьяна Александровна Иванова – первый (!) мастер спорта по водному туризму среди женщин в Прикамье. Подробности – в интервью «АиФ-Прикамье».

Заманила пещера

Марина Сизова, «АиФ-Прикамье»: Татьяна Александровна, про вас все туристы говорят, что вы крутая.

Татьяна Иванова: У нас особых показателей крутизны нет. Может, они имеют ввиду, что одна из самых старых сплавщиц. Все реки Пермского края не по разу пройдены, да и по стране много где побывала.

– Как пришли в туризм?

– Начинали в походы ходить ещё в вузе – я училась на кораблестроительном факультете Горьковского института инженеров водного транспорта. Витя, муж, предложил как-то сходить всей нашей группой в лыжный поход. В одном из заводских клубов ему дали под честное слово рюкзаки, палатки, спальники. И так мы начали ходить в походы.

– Получается, увлеклись ими с подачи вашего мужа. А познакомились с ним во время учёбы?

– Витя старше меня. Его отец работал в Бресте, где мой будущий муж и родился в 1945 г. А затем их семья переехала в Кинешму Ивановской области. В институт Витя поступил раньше, но со второго курса их, нескольких парней, забрали в армию. Служил он где-то под Рязанью в радиоразведке. Через три года «армейцы» вернулись. И вот тогда мы с ним познакомились, мне – 17 лет, ему 22. И на втором курсе сыграли свадьбу.

– Любовь с первого взгляда?

– С его стороны, наверное, да. Он до сих пор помнит, как впервые меня увидел во время занятий по математике: в сиреневом приталенном платьице с белым воротничком. А я постепенно к нему привязывалась. Мне нравилось, что он весёлый.

– А как вы попали в Прикамье?

– Тоже с подачи мужа. Из-за Кунгурской ледяной пещеры. На четвёртом курсе, зимой 1971 г., Витя притащил в нашу группу газету, где рассказывалось о пещере. А мы уже к тому времени активно ходили в походы выходного дня. И всем нам захотелось побывать в Кунгуре. Гурьбой отправились в деканат, чтобы нас отправили на практику в Прикамье. Причём создали такой ажиотаж, что весь наш курс – около 100 человек из четырёх групп – захотел на практику в Пермь. В итоге нашему декану Галине Николаевне Сиротиной пришлось всех собрать и прочитать целую лекцию о том, что такое практика, и что мы едем на учёбу, а не на экскурсии.

– На практику в Пермь всё же вас отправили?

– Лишь нашу группу (20 с лишним человек) – на Пермский судоремонтный завод «Памяти Дзержинского».

Имя сыну выбирали группой

– И в пещере побывали?

– Конечно. Она была совсем другая тогда. Мост через Сылву ещё не построили, надо было переправляться на лодке. Лодочник, помню, на моторке перевозил по восемь человек. В пещере выдали нам сапоги, штормовки и шахтёрские лампы – тогда она ещё не освещалась. Пробирались на ощупь, под ногами хлюпала грязь, но было очень интересно. В Прикамье нам понравилось. Когда судоремонтный завод выслал приглашение на работу на двух человек, мы согласились. Меня приняли на работу инженером-конструктором, мужа – производственным мастером в корпусный цех. Дали комнату в коммуналке (общая кухня на пять комнат) и садик для Алёшки, который родился, когда мы учились на третьем курсе. Имя сыну, кстати, выбирали всей группой. А в группе было четыре Алексея. Они перекричали всех, сказали, пусть будет Алёшка. Через пять лет родился Вадим, уже в Перми. Ему имя я дала сама. Со мной женщина лежала в роддоме, она своего старшего сына называла Вадюлька. Мне понравилось имя – мягкое такое. Не задумывалась, что Вадюлька – это одно, а Вадим – это уже характер.

На заводе мы тоже организовали туристскую секцию. С нами активно ходили в походы ребята из нашего Горьковского института, которые теперь уже почти на постоянной основе ездили в Пермь на практику.

– Тяжело было, наверное, растить ребёнка в студенческие годы? И потом уже двоих в коммуналке?

– В общежитии нам дали отдельную комнату, а вот денежных выплат никаких не было: лишь стипендия и помощь родителей. Потом дали ясли. В годик Алёшка сильно заболел, месяц пролежал в больнице один, меня с ним не положили, перестал ходить. После выписки пришлось отвезти его к родителям в Кинешму. Но не только у нас были дети. Когда мы заканчивали институт, у нас на курсе было 25 детей!

Так получилось, что и в Перми, в заводской коммуналке в четырёх из пяти комнат, росли маленькие дети. Можно сказать, что мы их всех воспитывали хором. Ходили с детьми на каток школы № 1 (где через ...дцать лет будут снимать фильм «Географ глобус пропил»). А когда они подросли, стали вместе ходить в походы всей компанией.

– Вы же ещё трудными подростками много лет занимались?

– Меня попросили в 1978 г. году срочно заменить преподавателя спецдисциплин, а затем и совсем остаться работать в СПТУ-16, где готовили для нашего завода сварщиков, мотористов, рулевых, поваров и т. д. Я поинтересовалась у директора: «А туристическую секцию разрешите организовать?» Нам купили байдарки, палатки, спальные мешки, рюкзаки, и я с учащимися начала ходить в походы. В училище занимались в основном ребята из детдомов и малообеспеченных семей. Они находились на гособеспечении: их обували, одевали, кормили, учили, давали возможность заниматься в разных секциях, предоставляли им общежитие. Ребята с удовольствием ходили со мной в походы и ездили в экскурсионные поездки.

Детей брали с собой

– Какой из походов запомнился больше?

– Всесоюзная высокогорная туристско-поисковая экспедиция «Долг» на Кавказе, целью которой было собрать и захоронить останки советских солдат с перевалов Гондарай и Гондарай-Клыч. В Управлении профтехобразования Пермской области поддержали мою идею принять массовое участие в этой экспедиции. Я собрала семь групп из разных училищ. В итоге в экспедиции из почти 300 человек больше 100 были из Перми. От нашего училища выехали две группы по 20 человек. На поляне Искра в верховьях реки Кубани развернули туристический лагерь. Сначала нас учили ходить по горам, совершая одно– или двухдневные походы. Однодневные были для акклиматизации, а двухдневные – для преодоления перевалов. Только после того, как мы получили необходимый опыт и адаптировались, начался поход к перевалам. Перевалы Гондарай и Гондарай-Клыч были местом ожесточённых боёв, где проходила оборона. Из-за потепления начали вытаивать из ледников, покрывающих перевалы, останки бойцов, сражавшихся здесь. Нам повезло – мы нашли боевую ячейку, в которой оказались останки двух солдат. Вместе с останками мы нашли два ботинка разных размеров, звёздочки с пилоток, пуговицы с гимнастерок, осколки снарядов и патронные гильзы. Найденные останки мы спустили вниз с перевала и доставили в пос. Омаришари (Абхазия), где на следующий год они вместе с другими останками, найденными раньше, были торжественно захоронены в братской могиле. Кстати, в экспедиции, будучи шестиклассниками, участвовали мой младший сын со своим другом Мишей.

– Сыновей брали с собой?

– Да, Алёшку с Вадиком, его младшим братом, старалась всегда брать с собой в несложные походы.

– Они продолжают разделять ваше увлечение?

– Алексей – нет. Думаю, ему неинтересно. Он сейчас и так много ездит. В детстве он не отличался спортивным характером. В школе был освобождён от физкультуры из-за слабого зрения. Впрочем, чтобы получить хорошую оценку, а не прочерк в аттестате, он проявил волю – всю зиму ежедневно ходил на лыжах. Как поставили четвёрку, так на лыжи больше не вставал. Работая в моей турфирме, ходил на сплавы с туристскими группами. Надо же было зарабатывать деньги, кормить семью. А теперь надобности нет. У него хватает сейчас впечатлений и без этого. Главное место в его жизни занимает литература. Вадим занимался в детстве лёгкой атлетикой, прыгал в высоту. Сейчас много ходит на лыжах, а с ранней весны до поздней осени, как только выдаётся свободное время, утюжит Камское водохранилище, Сылву, Чусовую, Вишеру на своём моторном катере. Основное его занятие – помогать брату в его делах.

– Когда вы начали ходить в спортивные походы?

– Когда начала заниматься в городском клубе туристов «Компас», примерно с 1978 г. Там прошла школы руководителей походов, инструкторов по туризму, высшей туристской подготовки. Там сложилась моя туристская группа. В большие походы ходили по несколько раз в год: в семейные с детьми, в велопоходы и в водные. 

– Что в те времена надо было сделать, чтобы стать мастером спорта?

– Женщинам – совершить два похода четвёртой категории сложности в качестве руководителя. Я совершила. И у меня появилась мечта – принять участие в чемпионате Советского Союза по водному туризму женской группой. Конкурентов бы у нас не было. Я собрала команду, но мечта осталась мечтой. Маршрутная комиссия заявку на участие в чемпионате отклонила, возможно, побоялась взять на себя ответственность. Но мы моей женской командой ходили по многим рекам: Кантегир, Алаш-Хемчик, Иркут, Урик, Китой, Уда (Саяны), Катунь (Алтай), Кубань (Кавказ), Чирка-Кемь (Карелия), Чаткал, Чуя, Нарын, Пскем, Кызыл-Су, Аксу, Коксу (Средняя Азия). Разве что на Дальнем Востоке не побывали.

Шили сами

– На чём сплавлялись?

– Сами делали катамараны. Катамаран для женской группы, 6-метровый, склеили из детской клеёнки – другого подходящего материала у нас не было. Сшили на гондолы белый капроновый чехол и поехали обкатывать в Грузию. Молва о том, что по реке Куре плывёт «белый пароход» с женской группой, бежала впереди нас. Нам сигналили машины, гудели поезда, благо, что автодорога и железная дорога шли вдоль берега реки. На одной из шивер загнуло нашу раму, сделанную из тонких алюминиевых трубок, и мы всей командой чуть не оказались в воде. Оглянувшись, что никто не видит нашего позора, мы быстро причалили к берегу и выправили раму. Позднее мы её выбросили и в следующих походах просто делали деревянную раму из жердей.

– Какая река больше запомнилась?

– Наверное, Чаткал – изумительная по красоте река пятой категории сложности. Она течёт через три республики: Казахстан, Киргизию, Узбекистан. Маршрут заканчивается в Брич-Мулле. Помните, песенку?

– Из туристских песен что у вас любимое?

– Ну, естественно, «Милая моя, солнышко лесное» Юрия Визбора, «Изгиб гитары жёлтой» Олега Митяева, «Зелёная карета» на музыку Александра Суханова, песни Александра Городницкого…

– Вся ваша жизнь – туризм?

– Выходит, что так. После работы в училище я устроилась в «Евразию» – первую коммерческую турфирму на Урале. А позже стала одним из организаторов туристско-производственного предприятия «Ареал», куда после работы в школе учителем пришёл работать мой старший сын Алексей и занялся разработкой экскурсий. Фирма занималась организацией путешествий с детьми: походов, экскурсий, туристских лагерей для трудных подростков, экспедиций. Затем перешли на производство туристского снаряжения – шили спортивную одежду, рюкзаки, палатки, спальники, клеили катамараны. Оба сына, конечно, помогали и активно участвовали в жизни семейного предприятия.

Книги всегда много значили

– Вернемся к выбору жизни. Река, суда… Кораблестроительный факультет – интересный всё же выбор для девочки.

– Многое в моей жизни – из-за книг. И профессию себе я выбрала тоже из-за любви к чтению. В судостроение пошла потому, что книжку прочитала «Журбины» Всеволода Кочетова. По ней ещё фильм выпустили «Большая семья». Это история о трёх поколениях семьи потомственных рабочих-судостроителей. Люблю читать. Это с детства. И отец был мой книгочеем тоже.

– Вот что значат гены. Алексей тоже много читал в детстве?

– Очень и очень много. Когда он был в старших классах, у нас с ним даже соревнование было – кто первым займёт место у батареи. Мы любили по вечерам, когда все дела уже закончены, сидеть на кухне и читать. Садишься прямо на пол, подвернёшь ногу и, прижавшись спиной к батарее, читаешь.

– В школе, наверное, по литературе у Алексея были одни пятёрки?

– Во-первых, у Алёшки классная руководительница была учительницей литературы. И для неё, кроме литературы, других предметов, по-видимому, не существовало. Она задавала очень много заданий по литературе. Почти каждую неделю надо было писать сочинение. Алексей, конечно, ворчал по этому поводу всё время. Но ему нравилось. Учительнице тоже нравились его работы, она многие из них зачитывала классу. Алексей какое-то время редактировал классную литературную стенгазету. Может, поэтому он решил сначала выучиться на журналиста. Правда, потом перевёлся на факультет истории искусств.

– Все книги старшего сына прочитали?

– Все. 

– А какая больше нравится?

– «Сердце Пармы» и «Золото бунта». В «Золоте...» – про Чусовую, все места, где мы сплавляемся и которые хорошо знаем. А «Сердце Пармы» вообще считаю лучшей книгой сына на сегодня.

– Вы обсуждаете с ним его книги?

– Специально – нет. А если заходит разговор, то он обязательно спрашивает, что мне нравится, что нет.

– Гордитесь сыновьями? Вы же много в них вложили...

– А я тут причём? Считаю, что талант не воспитывается: он либо есть, либо его нет. Хотя, может, и гены тоже что-то значат. Алексей в детстве очень хорошо рисовал. Особенно фантастику. Всё, что прочитал в книгах или сам фантастического по юности написал, переносил на ватман. Папа мой – профессиональный художник. Возможно, через поколение Алексею передались способности к рисованию.

– Сейчас не рисует?

– Я об этом не знаю. Наверное, нет.

– Заметила, что глаза ваших сыновей — папины, то есть вашего мужа.

– Вадик больше на меня похож внешностью. Глаза у него, впрочем, да, тоже папины. А Алексей – на отца. Алексей – в чистом виде Стрелец: выслушает тебя, со всем согласится, но сделает по-своему. Вадик – овен, вспыльчивый, но отходчивый.

– Когда приезжают мальчики, что им готовите?

– Они сейчас ничего не едят, приезжают только чай попить с тортиком. В детстве не ели овощи – ни лук, ни морковь. Алёшка вообще плохо ел. Когда ходил в садик, то просил один гороховый суп из пакетиков.

– С внучатами и правнуком как часто видитесь?

– Не очень часто, они же живут в Екатеринбурге. Катя, дочь Алексея, юрист. Ей 35 лет. Занималась художественной гимнастикой и танцами до рождения ребёнка. Защитила кандидатскую диссертацию. Саше, правнуку, два годика. С папой у Кати хорошие отношения. Но видятся они не так часто. Сын живёт со своей второй женой Ларисой в Перми, а Катя – в Екатеринбурге. Маша, дочь Вадима, – эколог. Ей – 25. Год назад окончила магистратуру.

– Внучки тоже ходят в походы и много читают?

– Катя много путешествовала по миру. У неё была фишка – посетить к тридцати годам тридцать стран. Маша с отцом, Вадимом, ходила в походы. Он подарил ей катамаран, фототехнику для съёмок в походах. По поводу чтения – не знаю.

– А вы сами что ещё читаете, кроме книг сына?

– Очень люблю про путешествия. Из недавних прочла роман Дэна Симмонса «Мерзость» про исчезнувшую при загадочных обстоятельствах на Эвересте экспедицию британского альпиниста Джорджа Мэллори в 1924 г. Затем книгу «Уральская экспедиция Чегодаева», «Солёную тропу» Рэйнор Винн о путешествии бездомной семейной пары, которой не на что жить. Ещё ждут своего часа книги про экспедиции Нобеля и Седова.

Хочется, чтобы вернулись живыми

– Что для вас походы/сплавы?

– Жизнь состоит обычно из дома и работы. Всё достаточно однообразно. А когда ты уезжаешь на реку, всё отодвигается. Я за месяц на сплаве не вспоминала обычно ни семью, ни работу – ничего. Для меня существовала только река, пороги, разведка, группа. И одна цель – пройти безопасно маршрут. Видимо, адреналина не хватает в простой жизни. Поэтому и сейчас хожу с друзьями по рекам.

– И сейчас по-прежнему ходите на сплавы?

– Несколько раз за лето. Но, конечно, уже не по спортивным маршрутам. У нас есть своя команда «59+». Мне в этом году 75 исполнится. Одной из моих подруг – 79. Выбираемся уже ненадолго – на 3-5 дней максимум, куда-нибудь поближе – Пермский край, Башкирия. Всех нас уже держат дома дела, родные. Сейчас я полгода в городе, полгода на даче, но с мая по октябрь в любой момент могу взять байдарку – Сылва рядом.

– Как со временем? Хватает?

– Абсолютно нет. Постоянно чем-то занята. Домашнее хозяйство. Машину вожу, я водитель с 35-летним стажем. Летом – сплавы, дача, зимой – лыжи и сети. Маскировочные сети для СВО с другими волонтёрами плету часа по три каждый день. 

– Не тяжело?

– У нас здесь тоже клуб «59+». У некоторых либо сыновья, либо внуки на СВО. Хочется, чтобы они вернулись живыми. У всех желание помочь своим. Поэтому наше волонтёрское объединение называется «ТОСя Zа СВОих» (по названию ТОС на Январском посёлке в Мотовилихинском районе Перми). Мы располагаемся в ТОС Вышка-2. Когда созрело решение помогать,  нас было 4-5 человек. Теперь по 12-15 собирается, тесновато, приходится работать в две смены. Центральная контора (у них машины швейные и оборудование, они и одежду шьют, и сети вяжут, и свечи делают) выдаёт нам основу и ткань – и мы плетём сети.

– Что вам нужно для полного счастья?

– Чтобы муж не болел. И если бы я ещё могла путешествовать столько, сколько мне хочется, предела счастью не было бы, наверное.

– А куда сплавиться в первую очередь ещё хотели бы?

– По реке Урал - от истока до Оренбурга. И сходить в Жигулёвскую кругосветку.