Павших поделили на "погибших" и "умерших"
- Мы, конечно, помним, что ваш муж был в числе тех, кто в 1961‑м спас планету от ядерной войны, - говорят пермские чиновники вдове героя, - но ведь он тогда не погиб, а умер позже. А значит, оснований для перерасчёта пенсии нет.
ВЫШЛО так, что матрос советского атомного подводного ракетоносца К-19 Геннадий Андреевич Старков не просто выжил после работы в пышущем тысячами рентген реакторе, а смог после этого сражаться с болезнью ещё долгие годы. До 1993‑го трудился на Пермском заводе горно-шахтного машиностроения, воспитал с женой Людмилой Сергеевной дочь Эльвиру и скончался лишь 8 октября 1997‑го - всего за месяц до рождения внука Димки. И за год до того, как материалы трагедии рассекретили, а Борис Ельцин подписал Указ о награждении орденами Мужества всех оставшихся в живых членов первого экипажа "Хиросимы", как называли К-19 на Северном флоте.
В ад за партбилетами
СПЕЦТРЮМНЫЙ машинист 6‑го (реакторного) отсека БЧ-5 Геннадий Старков в этот список, увы, не попал, хотя не дотянул до признания Родиной совсем немного. Впрочем, тогда, в 1961‑м, социалистическое Отечество всё же вручило 21‑летнему матросу самую почитаемую в народе боевую медаль - "За отвагу". Ведь в радиационный ад субмарины герой ходил дважды! И первый раз - по причине, которая покажется непонятной многим из сегодняшней молодёжи. Дело в том, что именно в реакторном отсеке находился сейф, где хранились комсомольские и партийные билеты экипажа. Вот их‑то по просьбе замполита матрос Старков и выносил - не облачившись по незнанию даже в костюм химической защиты.
А затем пошёл уже во второй раз - последним из команды: ему выпало перекрыть задвижку неисправной системы охлаждения и переключить воду на сваренный другими добровольцами-смертниками дублирующий трубопровод. Восемь из них скончались от лучевой болезни уже через неделю после доставки в госпитали Ленинграда и московского Института биофизики. А вот Геннадию Старкову повезло, хотя в некоторых публикациях он до сих пор называется погибшим в числе первых. Но - уцелел, хотя ядерная хворь не оставляла его все последующие 36 лет и серьёзно отразилась на здоровье дочери и так и не увиденного внука.
Подвиг стал примером
Вдова Геннадия Андреевича вспоминает: - В ноябре 1992 года, когда Гена лежал в Обнинске, им по линии Министерства обороны выдали каждому лично японское лекарство для иммунной системы. Он пить не стал, а всё привёз для дочери, сказав при этом: "Мне‑то теперь это уже зачем?".
19 сентября 2006 года на здании пермской школы N 1 в микрорайоне Водники, где учился Геннадий Старков, появилась мемориальная доска в память о нём. И пусть установили её лишь после долгих и настойчивых походов вдовы и друзей героя по инстанциям, но - всё‑таки. Главное, город о нём не забыл, город его чтит, его подвиг стал примером для юных. Да только не так уж всё распрекрасно. Оказывается, Людмила Старкова до сих пор не может добиться того, чтобы ей выплачивали соответствующую пенсию по потере кормильца. Несмотря на то, что имеются все необходимые справки. Например, N 720 от Министерства обороны, где чёрным по белому написано: "Дана... в том, что он при исполнении обязанностей военной службы в 1961 году подвергся повышенному воздействию ионизирующих излучений и перенёс острую лучевую болезнь 2‑й степени".
В суд или к губернатору?
КОТОРЫЙ уже год Людмила Сергеевна обивает чиновничьи пороги, пытаясь доказать, что в законе N 1244‑1 от 15.05.91 "О социальной защите граждан, подвергшихся радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" родственники погибших и умерших от радиации обладают равными правами. А ей твердят в ответ, что раз умер, а не погиб, значит, не положено:
- Мне обязаны платить пенсию как вдове чернобыльца: она - 3900 рублей. А предлагают пенсию вдовы инвалида военной службы - на 750 рублей меньше. В других регионах такие, как я, вообще по две пенсии получают: свою по старости и ещё по потере кормильца. У нас‑то почему не так? Придёшь, улыбаются, выслушивают, а потом - не в нашей компетенции. Обращайтесь в краевое правительство или - прямо к губернатору. Как будто у губернатора, кроме меня, других забот нет. И ведь чем дальше, тем хуже.
Но пора, похоже, Людмиле Старковой отправляться в суд - с иском, скажем, к министерству социального развития. Прецедент‑то уже имеется. Три месяца назад инвалид-чернобылец из Дзержинского района Александр Попов сумел добиться взыскания с этого краевого ведомства 305620 рублей в связи с доказанной неправильной индексацией сумм возмещения вреда здоровью. Прокуратура, кстати, иск в суде поддержала.
В постели с маршалом Жуковым 
Разорванное братство. Воин-афганец о патриотизме и потерянном поколении 
В Перми вспомнили узников концлагерей 
Людмила Кабакова: «Я трижды могла умереть, но - выжила» 
Одного роста с Путиным. Кунгуряк получил боевую награду от Президента