Что пермяки с незапамятных времён делали летом? В огородах копались, в лес ходили. По грибы, по ягоды. И конечно - рыбачили. Благо, рек у нас великое множество - больших и малых 29 тысяч!
Одна Кама чего стоит. Наши предки за рыбу почитали лишь белугу да осетра. К стерлядке и то отношение прохладнее было: быстро портилась. Иные добытчики даже в середине лодок делали деревянные садки, чтобы сохранить улов. Чтоб в Перми на рынке подавала стерлядка признаки жизни.
Уха по-пермски
А если говорить о рекордах двухвековой давности, когда стал заводской посёлок губернским центром, то - завидуй, нынешнее рыбацкое племя. В 1805 году на стрелке Сылвы и Чусовой крестьянин Климентий Яшин поймал сетями белугу весом в 13 пудов, а это 213 килограммов. Счастливчик оказался ещё и оборотистым человеком, рыбу отвёз в Пермь, ту её половину, что от головы, подарил губернатору Модераху, другую, что от хвоста, отвёз зятю губернатора. Правда, некоторые краеведы утверждают - городскому голове. Но, так или иначе, получил Яшин в награду
50 рублей, на которые поставил мельницу, новый дом, прикупил коровушек.
Вот так, а всяких там судаков, налимов, язей и прочее за улов не считали, мальчишки только и ловили. Кстати, в изобилии водились в нашем крае и угри, но их змееобразный вид пермяков отпугивал.
С удочкой на берег
Но все течёт, тем более реки, всё изменяется. Всё больше появлялось на берегах сёл и городов, а потом и заводов, спускавших в воду разную отраву. А вскоре и ГЭС преградили рыбе привычный ход на нерестилища. Как подняться ей вверх по течению? Многие помнят, сколько плыло по главной нашей реке глушёной рыбы после сброса воды из Камского моря. Добавим, появление гигантского водохранилища для некоторых пресноводных обитателей стало гибельным, правда, других заметно прибавилось. Скажем, лещей, окуней. Но вот пах улов нефтью, а то и какой-то другой гадостью!
А про белугу и стерлядь вообще забыли. Точно так же в наших северных краях стали забывать про тайменя, которого в Сибири именуют красулей, про хариуса. И дело не только в браконьерстве, главная причина - так называемый молевой сплав леса. Четверть века назад казалось: всё, рыбакам в Прикамье осталось только так, баловство, время-препровождение. Но дело пошло на поправку. Во-первых, конверсия, ряд предприятий перестали сбрасывать вредные отходы или, по крайней мере, резко сократили объёмы таких сбросов. Во-вторых, власти всерьёз озаботились экологией, возросло число очистных сооружений, руководителей заводов и комбинатов начали штрафовать за разного рода безобразия. На севере запретили молевой сплав. И вот результаты. Автор этих строк несколько лет назад на Колве, севернее Ныроба, добыл метрового тайменя, весом в 10 килограммов. А, скажем, в районе Оханска не только лещ в изобилии, появился и сом. И год от году усатого хищника больше. Раньше его ловили попутно: ждали леща - попадался сом. Теперь сомов ловят уже персонально, на квок.
Щучьи хвосты для обмена
В районе Чайковского, на Чусовой, на Колве сегодня стерлядка не такая уже и редкость. И всё-таки поостережёмся радоваться. Рано. Прежде всего, вот наберут обороты многие наши предприятия, и уследят ли за всем те, кому положено по долгу службы природу защищать? Не заставят ли закрывать глаза на иные "шалости" с отходами и стоками? Большой вопрос.
Кроме того, на берегах наших много посёлков и деревень, где для мужиков нет работы. Что остаётся? Добывать рыбу, продавать, меняться ею с соседями на овощи, на мясо, на самогон и спирт, чего уж там говорить. Да и если есть работа... Однажды пришлось наблюдать рыбалку на щуку на Чусовой, возле старинного села Кын. Местный житель лихо управлялся с электроудочкой. А на вопрос: "Не жалко ли рыбу?", ответил: "Знаете, какая у меня зарплата? Тысяча сто рублей. Я вот сегодняшний улов продавщице за сигареты отдам, курить-то хочется, через три дня на тушёнку щук поменяю". И что такому браконьеру возразишь?