Никто тогда не мог предположить, что этот тринадцатый по счёту ребёнок станет не только гордостью семьи, но и прославит свою страну на весь мир. Медициной Пирогов увлёкся с детства. Лечивший от простуды его брата доктор Мухин произвёл на маленького Колю такое неизгладимое впечатление, что он уже в 14 лет, ухитрившись прибавить себе два года, поступил на медицинский факультет Московского университета. Окончив в семнадцать с половиной лет (!) вуз, Пирогов был утверждён в звании лекаря и с лучшими выпускниками отправлен в Берлин и Париж для стажировки. В 26 лет он уже получил звание профессора и даже возглавил хирургическую клинику в Дерптском университете. Через 5 лет его пригласили в Императорскую медико-хирургическую академию, где расцвело его врачебное искусство. Там он, в частности, занимался обучением военных врачей новым методам лечения, им же и разработанным. А в улучшении на этом скорбном поприще нуждалось практически всё...
«Ампутируйте! Только быстро!»
Уровень развития военной медицины на протяжении почти всего XIX в. был таков, что солдат любой европейской армии имел гораздо больше шансов преставиться от оспы, цинги или кровавого поноса, а вовсе не от огня противника. Во время подавления польского восстания (1863-1864 гг.) лейб-гвардии Московский полк потерял убитыми и ранеными 10 человек, а умершими от болезней - 142. Во время Крымской войны врач 17-й дивизии Генрици вспоминал, что на 2 тыс. раненых приходился только один доктор, который из всех медицинских инструментов имел один «изломанный ланцет», да и то чужой. Упомянутый ланцет, предшественник хирургического скальпеля, применялся главным образом для ампутации при ранении рук и ног. При отсутствии антисептиков (будут открыты позже - в 1865 г.) отсечение конечностей было единственным способом спасения от смертоносной газовой гангрены. Поэтому во всех армиях мира особенно ценились хирурги, резавшие быстро, - чтобы пациент меньше мучился. Например, главный хирург армии Наполеона Ларрей прославился тем, что за 36 часов у операционного стола после Бородинской битвы сделал 200 (!) ампутаций.
Надежда - под наркозом
Примерно такое состояние военной медицины застал Пирогов, когда в 1847 г. впервые попал в действующую армию на Кавказе. Там воевали с горцами, благодаря чему аул Салты вошёл в историю медицины как место, где эфир впервые применили для обезболивания в полевых условиях. Дело это было совершенно новое. Пирогов специально оперировал в присутствии других раненых, чтобы убедить всех в болеутоляющем действии эфирных паров. Проведённые непосредственно им около 100 операций, во время которых не раздалось ни одного крика, воспринимались ранеными как чудо. Эфирный наркоз позволял хирургу в осаждённом Севастополе в 1854-1855 гг. оперировать на трёх столах сразу, проводя в день десятки операций. Вера защитников Севастополя в своего доктора была столь велика, что однажды на перевязочный пункт, где он находился, принесли солдата без головы (её несли отдельно) со словами: «Пусть господин Пирогов пришьёт. Он может всё». Однако главный вклад профессора в военную медицину был связан не с чистым врачеванием. Пирогов первым доказал, что на поле боя административная деятельность - оборудовать госпиталь, вывезти раненых, позаботиться о медикаментах - не менее, если не более важна, чем хороший доктор и острый ланцет. В условиях, когда дорога от Севастополя до Симферополя занимала двое суток, раненые часто завидовали убитым. Тем, что вскоре в русской армии появилась служба эвакуации, многие поколения солдат тоже обязаны Николаю Ивановичу.
Комментарий эксперта
Анатолий Будко, начальник Военно-медицинского музея Санкт-Петербурга, доктор медицинских наук:
- В 1881 г., когда Н. И. Пирогов отмечал 50-летие своей деятельности, Общество кишинёвских врачей адресовало ему такие слова: «Современный русский врач безошибочно знает про Николая Ивановича только одно, что он единственный и незаменимый его учитель». Лучше, пожалуй, и не скажешь!
Возьмём хотя бы его основные заслуги в военно-полевой медицине:
Именно он впервые ввёл обязательную первичную сортировку раненых. Медик делил их на четыре группы. Смертельно раненным помощь оказывали священники и медсёстры. Тяжелоранеными, требующими немедленной помощи, врач занимался в первую очередь. Тех, кому не требовалась срочная операция, отправляли в тыл. Легкоранеными, которых можно было быстро вернуть в строй, занимались фельдшеры.
Ещё до появления антисептиков он отделил раненых с гнойными и гангренозными осложнениями от тех, у кого раны были чистыми. Это помогало избежать распространения инфекции.
В Севастополе он ввёл традиции использования женского персонала (сёстры Крестовоздвиженской общины) для ухода за ранеными в госпиталях действующей армии.
Пирогов впервые широко применил гипсовую повязку. До этого гипс в медицине почти не использовался; ограниченное применение имела крахмальная повязка, медленно высыхающая, размокающая от гноя и крови и крайне неудобная в полевых условиях.
Великий доктор первым ввёл принцип «сберегательного» лечения огнестрельных ранений, которое позволяло во многих случаях обходиться без всемирно распространённой ампутации.
На фронт – со школы. Мария Банникова – о госпиталях и буднях войны 
Одна на всех. Боевое крещение молодого лейтенанта Лабутина 
Герои и крохоборы. Воспоминания военного корреспондента о войне в Южной Осетии 
Не меркнет пламя. В Перми прошла акция «Свеча памяти» 
Василий Флягин: фронтовые воспоминания