Прикамский задел. Есть такая профессия – Родину защищать

Даже те, кто остались в тылу, после напряженного трудового дня шли на занятия всеобуча. И рвались на фронт. А уж там принимали экзамены на профессионализм по самой строгой мерке. Взять хотя бы автодело. Приходилось быть водителями-универсалами: техника-то была – от отечественных эмок с фанерными кабинами до американских студебекеров. Доставляя грузы в боевой обстановке, днем и ночью, в любую погоду, шоферы проявляли мужество и самоотверженность.

Не страшна нам бомбежка любая

Пермяк Василий Шемякин, исколесивший дороги от Сталинграда до Берлина, вспоминал об одной из многочисленных передряг, в которые ему довелось попасть: 

«Я вез снаряды. И какому-то немецкому асу захотелось поразвлечься – показать точность бомбометания. Стали мы с ним играть, как волк с зайцем: гоню, сколько позволяет скорость, то замедляю, то вправо, то влево. Расстрелял немец свой боезапас и улетел восвояси, а я дальше поехал. Приехал. Ребята знакомые – кто воды тащит, кто закурить сует. А я, как дикий, – не могу в себя прийти. Ребята машину разгружают, переглядываются. Наводчик там один был, Вахрамеев, пожилой уже солдат. «У тебя, Вася, зеркало есть?» – спрашивает. «Нет», – говорю. Нашли маленькое круглое зеркальце. Посмотрел – мои черные густые волосы стали совершенно белыми: поседел в тот рейс».

Ему вторит земляк Сергей Зайцев:

«Много раз оказывался в такой ситуации, когда с боеприпасами в кузове вынужден был лавировать, уходя от обстрелов и бомб, от преследования вражеских самолетов. Приходилось применять езду змейками, резкое торможение, больше чутьем угадывать, куда баранку крутануть, потому что свист снарядов и мин не слышен во время езды».

Это о них сложат песню «Эх, путь-дорожка фронтовая…». Это о них десятилетия спустя напишет поэт:

Крутясь под мессершмитами,

С руками перебитыми

Он гнал машину через грязь,

К баранке грудью привалясь.

И вновь заход стервятника,

И снова кровь на ватнике…

Но – триста штук,

за рядом ряд –

Заряд в заряд, снаряд в снаряд!

Им сквозь нарезы узкие

Врезаться в доты прусские…

«Порожняк» практически исключался. С передовой вывозили самое ценное – раненых товарищей. «Для эвакуации раненых в полной мере использовать обратные рейсы автотранспорта. По существующему положению водителей, вывезших 300 раненых, представлять к награждению медалью «За боевые заслуги», 600 – к ордену Красной Звезды» – гласит хранящийся в Центральном архиве Министерства обороны документ. А вот выдержка из выступления генерал-лейтенанта Николая Антипенко, начальника тыла Центрального фронта, на совещании в канун Курской битвы: «Водители пользуются питательными пунктами только в местах погрузки и разгрузки, не хотят терять время в пути, так как стремятся получить премию за своевременную доставку грузов». Да-да, награды наградами, но и материальный стимул не последнюю роль играл.

Воздадим должное и тем, кто буквально воскрешал избитые исстрелянные машины. Тому же Ивану Черепанову из Большой Сосновы, закончившему свой боевой путь в поверженной вражьей столице.

Из берлинских бункеров и руин еще выкуривали недобитков, а бесстрашные «водилы» уже выводили под одним из арочных сводов Рейхстага выше всех: «Мы привезли снаряды, бомбы и мины, разбившие это гнездо зверя! 73-й автополк СВГК…». И – в два ряда – подписи.

А этот выпал из гнезда

Люба, Шура, Тома, Дуся, Маша. Кто бы мог подумать в родных Березниках, что застенчивые девчата запросто смогут здоровенных мужиков пачками в деревянные шинели одевать. Их учили ползать по-пластунски, окапываться, маскироваться, а главное – без промаха стрелять из любого положения. И вот они снайперы.

Прибытие на фронт прикамских девчат враги ощутили почти сразу. Месяца не прошло, как у каждой было по пять-семь зарубок на прикладе.

«Помню, командир поставил мне и Маше Ковальчук задачу выследить и уничтожить немецкого снайпера, не дававшего нашим бойцам головы поднять, – рассказывает Тома, то есть кавалер многих боевых наград Тамара Шпак. – Мы выбрали удобную позицию, замаскировались и долго наблюдали за передним краем. Изучили каждый кустик, каждый бугорок, но ничего подозрительного не обнаружили. А выстрел был – боец вышел из строя. На второй день чуть свет мы снова вышли на охоту. Высмотрели все – немецкого снайпера обнаружить не удалось. Потом обратили внимание на группу деревьев. Там виднелись гнезда птиц. Гнезда как гнезда. Наступил полдень – и мы услышали выстрел… Мы решили одновременно пальнуть по гнезду и немедленно сменить позицию. Прицелились, выстрелили. Видим – с дерева свалился человек. Вскоре к убитому подполз другой фашист. Метким выстрелом Маша и его ухлопала».

Кому дым, кому огонь

Михаил Пономарев, уроженец д. Кошели, Ильинского р-на, до войны успел покрестьянствовать, поработать на заводе, послужить участковым милиционером на станции Пермь II. Война переквалифицировала его в командира отделения дегазации и дымомаскировки Краснознаменной Днепровской флотилии. Поставят бойцы дымовую завесу, сами – за автоматы и в бой. Каламбурили: «Нет дыма для наших без огня для врага». Особенно жарко пришлось в Пинске. Закрепившись в развалинах, за двое суток отбили 11 атак. Скупые строки наградных документов не нуждаются в комментариях: «В боях по захвату и расширению плацдармов благодаря умелым и настойчивым действиям сержанта Пономарева его отделение успешно выполнило поставленную задачу, уничтожив при этом три блиндажа, две пулеметные точки и до двадцати солдат и офицеров противника. <…> Прорвавшись в центр города, отделение Пономарева отвлекло на себя силы противника, что способствовало продвижению других подразделений».

Вернулся домой – все так и ахнули: на груди, среди других орденов-медалей, – звезда Героя Советского Союза.

Смотрите также:

• Окопная юность. Яков Трегубов о том, как в 15 лет воевал и выживал →
• Сколько вёрст проехали? Как наши земляки вели машины к Берлину →
• Одна на всех. Боевое крещение молодого лейтенанта Лабутина →