Долой стыд! Как работали публичные дома в Пермской губернии 100 лет назад

Во второй половине XIX века в Пермской губернии разразился скандал на всю Российскую империю. Во время одного из светских приёмов в Благородном собрании Евгения Толмачева, дочь профессора, прочла стихотворение Пушкина из «Египетских ночей». Молодая красавица без тени смущения скандировала строки: 

«…Клянусь... – о матерь наслаждений, 
Тебе неслыханно служу, 
На ложе страстных искушений 
Простой наемницей всхожу. 
Внемли же, мощная Киприда, 
И вы, подземные цари,  
О боги грозного Аида,
Клянусь — до утренней зари
Моих властителей желанья
Я сладострастно утомлю
И всеми тайнами лобзанья 
И дивной негой утолю…».

Она произнесла эти строки как на духу, шокировав гостей вечера. На вопрос одного из ошеломлённых пермяков о выборе произведения, молодая смутьянка смело выкрикнула в зал: «Если мы все, – и мужчины, и дамы, и девицы – читаем, не конфузясь, грязные и безнравственные французские романы, смотрим, не краснея, сальные и пошлые французские водевили, то было бы в высшей степени смешно и дико не прочесть публично прекрасное художественное произведение великого поэта». 

Сообщение о вольнодумном поведении одной из жительниц Пермской губернии докатилось аж до Москвы и вызвало бурную полемику. На страницах местных изданий тему массово обсуждали писатели, критики и общественные деятели. Люди стали говорить о падении нравственности и разгульности современного общества. 

Вместе с тем, ситуация в Пермской губернии не сильно отличалась от других городов России. Кроме высоконравственных семьянинов, образцовых хозяек и примерных матерей, существовала и другая прослойка общества – те, кого строки Пушкина смутить не могли. 

В городе в середине XIX века существовала целая сеть публичных домов, и желающих развлечься с девицами находилось немало. 

О той стороне жизни Пермской губернии, которая была скрыта от общественности, корреспонденту сайта «АиФ-Прикамье» рассказал известный пермский историк, краевед, автор экскурсионного маршрута «Жёлтая линия» и книги «Другая сторона Перми» Владимир Гладышев.

Уклад публичного дома 

Рабочий день в публичном доме начинался в районе пяти часов вечера. Первым делом красавицы усаживались к зеркалу – необходимо было принять «товарный вид»: сделать яркий макияж, причёску. 

«В ход шли белила, румяна, сурьма. Всё это щедро накладывалось на лицо, зачастую превращая девицу в матрёшку – сказывалось деревенское представление о красоте – «что красно, то красиво». У многих из дам были татуировки на предплечьях. Чаще всего это были изображения сердца со стрелой, голубок, инициалов любовников или любовниц. Татуировки наносились и на интимные части тела, но их вид, по словам врачей, досматривавших обитательниц публичного дома, был бессовестно циничен», – рассказывает историк.

В элитных домах терпимости в штате кроме девушек был целый ряд сотрудников – всё для удобства клиентов. За кухню отвечала кухарка, за бюджет – экономка, а тапёр создавал уютную и изысканную атмосферу в заведении. 

Вечер в таких заведениях начинался с музыки и светских бесед. Посетители, слушая цыганские напевы или выступления профессиональных певцов, вели светские беседы с девушками – это было обязательной прелюдией до того, как начинали переходить к истинной цели визита.

Легальный бизнес

Городская власть относилась к проституции, как к неизбежному социальному злу, однако же, приносящему доход – налоги от деятельности борделей попадали в казну. 

«В Перми работал городской санитарный комитет по надзору за проституцией. В последние десять лет царского режима его председателем был Павел Александрович Рябинин. Это было время полной бесконтрольности, распущенности нравов и «половой революции». Умонастроения общества ярко выразил поэт-символист Вячеслав Иванов: "Вся человеческая и мировая деятельность сводится к Эросу. Нет больше ни эстетики, ни этики – обе сводятся к эротике, и всякое дерзновение, рожденное Эросом, – свято"», – поясняет Владимир Гладышев.

В санитарном комитете ночным бабочкам выдавали «жёлтый билет» – документ «жриц любви». Паспорта у девушек забирали. Также в ведомстве проходили обследования. Однако даже еженедельные медосмотры не уберегли от эпидемии сифилиса.

«Сифилис стал массовым заболеванием наряду с чахоткой. В 1854 году в Пермской губернии в связи с этим произошёл крупный скандал. Пытаясь урегулировать ситуацию в городе, губернатор обратился с ходатайством в больницу соседнего Екатеринбурга. Он попросил открыть отделение для сифилитических больных. Однако получил достаточно резкий ответ. Генерал Глинка не только проигнорировал просьбу, но и потребовал закрыть единственную больницу Екатеринбурга. А единственный врач города – штаб-лекарь Ковалевский, отказывался осматривать проституток, объясняя это тем, что "лечить всякую сволочь, снискивающую себе пропитание трудом с грехом пополам, не только невозможно, но даже и не должно"», – рассказал историк.

О том, чтобы опасным недугом не заразились молодые люди, заботились по всей России. Примечательным является документ 1890 года по Александровскому юнкерскому училищу, который вводит правила на посещение учащимися домов терпимости. 

Встречи с дамами организовывали в учебном заведении. В официальном документе интимные услуги формально называют «употреблением женщин». Приказ призван защитить юных сладострастников от сифилиса. Кроме требований личной гигиены, автор документа напоминает юношам и о других правилах приличия. 

«Юнкера во время отпуска для совокупления должны соблюдать порядок и тишину. Всякие недоразумения в доме терпимости с женщинами устраняются взводным унтер-офицером, который по возвращении докладывает дежурному офицеру. Плата за визит устанавливается 1 руб. 25 копеек и притом допускается за эти деньги совокупиться только раз и в течение не более 1/2 часа времени», – говорится в документе.

Аналогичные правила, по словам историков, могли существовать и в Пермских учебных заведениях.