И. Максимкина: Искусство не даёт деградировать

От государственных мужей всё чаще слышишь, что театры должны выживать самостоятельно. Если искусство коммерциализируется, хорошо это или плохо? Поговорить об этой проблеме мы решили с человеком, который не понаслышке знает, что такое театр, - с актрисой Пермского театра драмы Ириной Максимкиной.

Актёр - это не тамада. И слава Богу!

- В нынешнем году Пермь была объявлена культурной столицей Поволжья. А если честно, как вы считаете, соответствует ли наш город этому высокому званию?

- Знаете, мне очень трудно однозначно ответить на этот вопрос. Да, у вас очень благодарный зритель. Уже в первом спектакле я это почувствовала. Когда в зале на премьере "Владимирской площади" стояла настоящая овация, публика кричала: "Браво!", а коллеги подталкивали меня: "Ну, давай, выходи снова! А мы за тобой...", я почувствовала, что у вас действительно живут настоящие театралы!

Но, с другой стороны, если сравнивать Пермь и Москву, то ваш город все-таки проигрывает. Здесь очень грязно. Как-то мы пришли в театр в День города. А вышли, когда праздник был в самом разгаре. Увидели настоящий ковёр из пластиковых стаканов, пустых бутылок. Я была в шоке, просто разрыдалась от всего этого!

Думаю, в первую очередь все зависит от самих людей. Если вы по-настоящему хотите, чтобы ваш город был чистым, вы обязательно сделаете его таким.

- К сожалению, культура сейчас переживает далеко не лучшие времена. Сейчас многие говорят о театральной реформе, о самоокупаемости театров. Вы как к этому относитесь?

- Пока это нас не коснулось. Правда, разговоры такие действительно идут, и это вселяет тревогу. Но, мне кажется, актёрам нельзя поддаваться таким настроениям. Кто же работать-то будет?

Государство объявляет, что в будущем не будет помогать театру. Мол, выплывайте сами. Но в таком случае мы просто не справимся, мы утонем! Всё-таки театр - это не завод и не коммерческое учреждение. На несколько фронтов работать невозможно. Нельзя ставить глубокие спектакли и одновременно думать о прибыли.

Я прекрасно понимаю Олега Табакова, который платит актёрам большие деньги и удерживает их в своём театре. Но, с другой стороны, понимаю и Мильграма, когда тот говорит: "Пожалуйста, зарабатывайте! Участвуйте в антрепризах, коммерческих постановках..." Но пусть это будет всё-таки театральное искусство, а не какое-то другое. Если мы начнём зарабатывать на свадьбах, ничего хорошего из этого не выйдет.

Какое счастье, что Нелли живая...

- Вас называют "перм-ской декабристкой". Вы оставили благополучную Москву и отправились вместе с мужем, Борисом Мильграмом, сюда. Какие настроения у вас были? Ведь о Перми вы тогда ничего не знали...

- Я даже не раздумывала, ехать мне или нет. Дело в том, что я верю в Бога и главное для меня - разделять судьбу мужа и собственной семьи. Так что в Пермь мы поехали вместе с детьми. Конечно, поначалу я испытывала сильную ностальгию по Москве. Редко вижусь с родителями, мне их до сих пор не хватает. Правда, на каждую премьеру они всегда стараются приезжать. Но и я стараюсь бывать в Москве. Потому что, кроме вашего театра драмы, работаю ещё и в театре Моссовета. Но делать это становится всё труднее и труднее. Пока что я занята всего в одном московском спектакле - "Муж, жена и любовник" (по повести Достоевского "Вечный муж").

- Московский зритель как-то отличается от перм-ского?

- Московский зритель искушённее и строже. Это и понятно, в столице гораздо больше театров с самым разнообразным репертуаром. Поэтому есть из чего выбирать, и зрители больше воспитаны в каком-то отдельном направлении. Если мюзикл "Владимирская площадь" прошёл в Перми при сумасшедшем ажиотаже, то москвичей этим жанром не удивишь.

- Чем вам дорог этот спектакль и роль Нелли?

- Еще на втором курсе ГИТИСа я играла в отрывке "Униженных и оскорблённых". Так что у нас с Достоевским давние отношения. Фёдор Михайлович мне очень близок, это глубокий писатель, хотя, может быть, его и не так интересно преподают... А "Владимирская площадь" - это удачное прочтение Достоевского. Зритель ведь приходит в театр уставшим после трудного рабочего дня, ему хочется отдохнуть, не перегружаясь. И ему показывают мюзикл по русской классике. Причём это же всё такое наше, родное, то, что вызывает отклик. Вот Нелли умирает, а потом выходит на сцену живая - это же счастье!

Наверное, таких историй очень много даже сейчас. Достоевский всегда останется актуальным. Ещё в Москве Мильграм поставил спектакль по "Преступлению и наказанию". Подошёл к материалу достаточно необычно, подключил джазмена Владимира Чикасина. И этот спектакль был очень популярен. К нам приходили дети из реабилитационного центра для подростков-наркоманов, им это невероятно нравилось, они шли на спектакль снова. Без культуры, без классики прожить невозможно. Если бы не искусство, мы бы, наверное, давно деградировали.

- Когда у Бориса Миль-грама закончится контракт, вам будет жалко покидать Пермь?

- Да, я сильно прикипела к вашему городу. Старалась работать искренне, не притворяться, а действительно жить на сцене. И очень благодарна судьбе, что у меня оказалась возможность побывать в провинции, узнать её. Хорошо, что пермяки меня приняли как актрису. Да, в Москве публика тоже тепло ко мне относилась, но ваш зритель очень чуткий и благодарный.

- А что вам больше всего у нас понравилось?

- Конфеты. Я ужасная сладкоежка. А у вас на самом деле умеют их делать. Купишь коробку - можно и на деревянную скульптуру полюбоваться. Я возила ваши конфеты родителям. Как-то подарила директору театра Моссовета очень красивую коробку. И она достала из шкафа такую же коробку, сделанную на парижской кондитерской фабрике. Я поняла, что у вас умеют изготавливать конфеты на европейском уровне.

Смотрите также:

• Елена Кулагина: "Освободилась от балетного рабства..." →
• Михаил Скоморохов: Театр - это диагноз →
• Формула актера: удача плюс отдача →