«Вперёд устремлён». Павел Селуков впервые за 4 года встретился с пермяками

Писатель и сценарист Павел Селуков впервые за 4 года встретился со своими читателями в Перми. Он презентовал свой первый роман «Нелюди», прочитал несколько рассказов и ответил на вопросы пермяков о работе над сценарием фильма «Общага», театральных постановках по его книгам и восстановлении после реабилитационного центра. Сайт perm.aif.ru публикует ответы на самые интересные из них.

Где ваш дом?

Я был вчера на Пролетарке (микрорайон Пролетарский в Перми – прим. ред.), где я раньше жил, но… не знаю даже, как вам сказать. Я был рад всех повидать в Перми, но мне казалось, что возвращение должно было произвести на меня больший эмоциональный эффект. Возможно, это и хорошо. Сейчас мой дом там, где моя жена и три кота, но внутренне я всё равно позиционирую себя как пермяк.

О Перми и спасении бегством

Все четыре книги так или иначе связаны с Пермью. Даже новый роман «Нелюди» – это книга о пермяках, которые отправляются в путешествие.

Для меня уникальность Перми вот в чём: в нашем крае расположено очень много колоний, лагерей и зон. Люди освобождаются из этих мест и несут в общество свою философию. Понятно, что в центре Перми, где хипстеры пьют кофе, её нет, другое дело – уехать на окраину города.

Я недавно был в Воткинске и решил пойти на дискотеку, а меня там попыталась избить разъярённая толпа, пришлось спасаться бегством. Хорошо, что таксист проявил заботу и дождался меня: я прыгнул на заднее сидение, и машина полетела. Таксист меня ещё в пути предупреждал:

– Не езжайте туда, вас изобьют.

– Ну, не 90-ые же, я боксёр, всё нормально будет, – ответил я.

А он всё равно за своё:

– Вас изобьют, не поможет вам ничего.

И действительно: я только минут 15 пробыл на этой дискотеке.

Я много где был: на Байкале, Алтае, в Петербурге и так далее. Понял, что время по России очень неравномерно течёт. Надо понимать не только, куда ты приехал, но и в какой год. В Перми мои 2010-ые.

Провинция равно настоящее

В Москве сейчас крен на провинцию. Провинция равно настоящее. У меня очень часто студенты ВГИКа и ГИТИСа просят рассказы для своих дипломных и курсовых работ: кому короткометражку снять, кому спектакль поставить. Мои тексты просто короткие и сценически несложные. Пусть делают. Я не хочу в это вмешиваться, я всё равно в этом не разбираюсь.

Актёры-москвичи иногда на спектаклях неправильно ставят ударения в словах, говорят ЧердЫнь, а не ЧЕрдынь. Это очень бесит. Как-то раз они гуглили, что такое «кулёк»! 

Автор ведёт героя книги или герой автора?

Герой ведёт, конечно. Я не могу придумать путешествие, когда у меня нет путешественников. В момент, когда появляется герой, то, что ты придумал ранее становится ерундой. Ты думал, что он пойдёт налево, а он пошёл направо. Ты думал, что он спасёт принцессу, а он убил собаку. Всё, ты ничего не можешь с этим поделать.

Со сценариями ситуация такая же. Для меня сценарий – это маленький роман в диалогах. Нет такого, что я это сейчас левой ногой напишу, а к рассказу уже серьёзнее подойду. У меня перфекционистская идея превосходна во всём. Я такой человек, тяжело с этим жить…

Как работалось над сценарием к фильму «Общага»?

Я проснулся с похмелья от телефонного звонка. Звонила Юлия Зайцева – продюсер пермского писателя Алексея Иванова. Она просила помочь со сценарием к фильму по его роману «Общага-на-Крови». Я не поверил и сбросил. Но потом до меня всё-таки дозвонились, и я полетел в Петербург. Там мы с режиссёром Ромой Васьяновым заперлись в гостинице и за три недели переписали весь сценарий.

Самое сложное в «Общаге» – это актёрская читка. Сейчас такого почти нет в нашем кино, но у Васьянова голливудская выучка, поэтому он решил её всё-таки устроить. Актёры читали по ролям сценарий, и каждый пытался его критиковать, чтобы отвоевать себе больше экранного времени. Наша с Ромой задача была защитить сценарий и суметь договориться с актёрами. Мы такой дипломатией занимались восемь часов.

О правках и взаимоотношениях с редакторами

Правки к текстам, как правило, имеют косметический характер. Например, у тебя было написано «бултыхался», а тебе предлагают заменить на «кувыркался». Смыслы – не редактируемы. Рукописи, которые не подходят изданию по содержанию, редакторы просто не берут.

У нас как-то был прикольный разговор с Дашей Сапрыкиной (редактор «Редакции Елены Шубиной» в издательстве «АСТ» – прим. ред.). Она мне позвонила по поводу правок к рассказу, где почти один мат. Она предлагала убрать определённые слова, но произнести их не могла. Я тоже не мог материться, она всё-таки интеллигентная филологиня, поэтому у нас с ней получился «обезьяний» разговор. Это очень смешно. У меня даже рассказ про это есть. 

«Человек, который это написал, мёртв»

Когда книга издана, она для меня исчезла. Моих книг нет у меня дома, я их не открываю, и мне тяжело даже физически читать их. Я как-то вперёд устремлён, а эти рассказы мне о прошлом напоминают.

Я уже не тот человек, который это написал. Тот человек, который это написал, мёртв, его нет. Есть классная цитата Апостола Павла «Забывая заднее и простираясь вперёд». Мне она очень нравится.

Если ты обставишь всю квартиру своими книгами, то это конец. Это говорит о том, что ты самовлюблённый нарцисс. Ты можешь быть самовлюблённым нарциссом, но ты должен стесняться этого.

Как вернуться к обычной жизни после ребцентра?

Большинству людей я просто сочувствую. Когда я вышел из центра, сел в машину, включил телефон, мне через 10 минут позвонили и предложили написать сценарий за большие деньги. Жена, пока меня не было, сняла квартиру в другом районе Москвы, поэтому я вернулся не туда, где у меня был рецидив, а пришёл в новое место.

Таких условий у большинства зависимых нет. Я в этом смысле баловень: проще оставаться трезвым, когда есть интересная работа. Я сам хочу попробовать с товарищами открыть центр в Москве. Посмотрим, может, что-то получится. У меня есть гештальт какой-то – хочется немного причинить добра в этой области.

«Творчество – это наркота». Интервью с пермским писателем Павлом Селуковым Подробнее