Ирина Пыжьянова: «Мы несём слушателю интересное переживание»

Статья по теме

Горан Брегович: «Сегодня на сцене я буду пить водку»

Молодая женщина поёт народные песни… низким бабьим голосом. Но звучит он совершенно по-другому, не так, как у большинства исполнительниц фольклорных песен. Есть в нём нечто неповторимое, своё собственное, делающее песню более современной, близкой нам.

Голос – это тот же инструмент

Татьяна Плешакова, «АиФ-Прикамье»: - Ирина, как ты пришла к такой манере пения?

Ирина Пыжьянова: - 15 лет я пела в фольклорном коллективе, и стала понимать, что нельзя всё исполнять одинаково. Мне захотелось добавить какие-то варианты пропевания мелодий. И я почувствовала, что песня оживает. Есть этнографические коллективы, которые привозят аутентичные мелодии из экспедиций. Они сохраняют диалектное произношение, чёткое голосоведение. И стараются в этой же манере петь. Но надо понимать, что песня не всегда была такой. И, может быть, за 3-4 века она претерпела изменения, которые не зафиксированы сейчас. Некоторые фольклористы рассказывают, что ездят в одну и ту же деревню каждый год - и каждый раз находят какие-то перемены пения. То новые куплеты образуются, то мелодия по-другому исполняется. То есть песня всё равно живёт и меняется. И я сделала шаг в сторону от ортодоксального мира.

– А как нашла вот этот бабий голос?

– Когда я пришла в коллектив, пела очень тихо, моя руководительница говорила, что пищу, как цыплёнок. С течением времени под воздействием аудиозаписей, при прослушивании работ других коллективов что-то начало меняться. Становление такого голоса и манеры исполнения происходило достаточно долго. Вначале я копировала бабушкины голоса. А потом поняла, что надо искать какой-то свой. И тогда мои песни сами стали меняться. Это как с флейтой или каким-то другим инструментом. Когда он только сделан, у него нет своего голоса. Музыкант берёт его и начинает играть. И происходит некое тонкое взаимодействие между инструментом и человеком. Наукой доказано, что дерево под воздействием вибраций меняет свою структуру. Этот инструмент становится разыгранным. Среди музыкантов такие инструменты, на которых кто-то уже играл, особо ценятся. Магическое действие с ним уже совершено.

Ищем в песнях иносказание

Она не только исполнительница фольклора. Ей приходится заниматься и подбором репертуара. Для этого порой необходимо прослушать десятки и сотни старых записей, сделанных во время фольклорных экспедиций студентами университета. Сделаны они на старых звукозаписывающих устройствах. Но чуткое ухо Ирины сквозь плотную завесу шумов улавливает оригинальность мелодий.

– А какую роль при выборе играет содержание песни?

– Нам однозначно не интересны бытовые сюжеты. Он её разлюбил, бросил… Мы ищем какое-то иносказание. А затем пробуем тот образ, который нашли, выразить в музыке.

– У вас песня - это целый спектакль, потому что задействовано огромное количество музыкальных инструментов. Ты поёшь, играя при этом на инструментах, переходя от одного к другому.

– Мы стараемся не развлекать слушателя, а принести ему интересное переживание, новое ощущение. Чтобы человек почувствовал что-то глубинное, древнее. Мистическое и реальное одновременно. Количество музыкальных инструментов у нас постоянно расширяется. Я играю на гуслях. У меня их уже 3 штуки. На колёсной лире. Это европейский инструмент, он в России появился совсем недавно. Есть разные колюки - русские обертоновые флейты. Есть ирландские вислы. Наши музыканты играют на аккордеоне, домре, балалайке, на ударных инструментах и колокольцах. Люди нередко говорят, что не любили русские народные песни, пока не услышали выступление нашей группы.

Хотим выйти в Европу

– А как всё начиналось?

– Мама со мной много пела в детстве. Когда отдала меня в музыкальную школу, то посчитала, что я себя недостаточно свободно держу на сцене, и отвела меня в фольклорный коллектив «Роднички», где я ещё и танцевала. А потом, когда училась в университете, было несколько проектов, в которых участвовала. Какое-то время пела русские песни в «Этнических барабанщиках». Тогда мы и встретились с Андреем Михайловым. Уже 10 лет вместе. За это время прошли интересный и тернистый путь. Группа «Вороново крыло» пережила смену нескольких составов. Обидно, когда люди приходят, ощущаешь, что есть прогресс, достигнуто взаимопонимание. И тут они находят что-то другое и уезжают.

– Что дальше?

– В прошлом году мы записали диск. Это был итог всего предыдущего этапа. Сейчас ищем новые песни, новое звучание. Хотим выйти на европейские фестивали. В России мы уже все объехали, в некоторых участвовали по нескольку раз. Хочется, чтобы как можно больше людей прикоснулись к народной культуре через наше творчество.

Досье

Ирина ПЫЖЬЯНОВА родилась в 1981 г. в Перми. Окончила Пермский госуниверситет, отделение русской филологии. Работала корреспондентом в разных изданиях, менеджером в рекламном агентстве. Одна из организаторов проекта «Вороново крыло». С 2009 г. – ведущая экспериментальной фолкстудии «Древо» при Пермском госуниверситете. В 2011 г. с группой пермяков представляла в Берлине проект «Пермь – культурная столица Европы». Замужем.

Смотрите также:

• Галина Токарева: «Назвать дирижерскую профессию только мужской уже нельзя» →
• «Это наша отдушина». Музыканты симфонического оркестра исполнили рок-хиты →
• Маэстро Мацуев признался Перми в любви и подарил ей свой фестиваль →