Но всегда ли она объективна? Порой заинтересованные стороны идут на различные ухищрения, чтобы доказать свою правоту. Можно ли оспорить выводы экспертов, если одна из сторон не согласна с их мнением?
Экспертов подкупили?
В распоряжении редакции оказались два экспертных заключения. По одному из них человека, которого при жизни считали здравомыслящим, объявили, мягко говоря, не совсем психически здоровым. Другая экспертиза признала страдающего наркоманией и алкоголизмом, постоянного пациента психиатрической клиники, состоявшего на учёте в психодиспансере, покушавшегося на жизнь собственной матери, вполне здоровым и осознающим свои действия при подписании документов. Речь в обоих случаях шла о наследстве.
В первом случае упоминается некая Зиновьева, которая умерла в возрасте 82 лет. При жизни она не наблюдалась у психиатров, ей не назначали психотропных лекарств, не оказывали старушке помощь и социальные службы. Она сама получала пенсию, оплачивала коммунальные услуги. Тем не менее её сын Валерий Безгачев обратился в суд с просьбой провести судебно-психиатрическую экспертизу состояния матери. Его целью было признать, что Валентина Андреевна не осознавала своих действий, когда незадолго до смерти оформила нотариально заверенную дарственную на принадлежавшую ей комнату своему правнуку. Безгачев пригласил в суд свидетелями свою соседку и близких родственников. Те дали противоречивые и даже недостоверные показания. Несмотря на это, экспертиза построила свои выводы именно на них, не приняв к сведению справки из медучреждений и записи лечащих врачей Зиновьевой, и признал, что она «не могла понимать значения своих действий и руководить ими». Правда, однажды после очередного судебного разбирательства Валерий Безгачев в перепалке заявил, что у него хватит денег и на другие экспертизы. Это дало основания родственникам предполагать, что эксперты были подкуплены. Они написали заявление в УВД. Пока ведётся следствие. Возможно, после его завершения будет заведено уголовное дело.
В другом случае умерший Андрей Аман оставил завещание на комнату своей бывшей гражданской жене Валентине Алмакаевой, с которой не жил уже несколько лет. Законную жену Татьяну Аман смутила подпись в завещании. Ещё больше её удивили результаты посмертной психолого-психиатрической экспертизы. Тем более что Алмакаева как-то связана с этой системой - работала на скорой психиатрической помощи.
Не сдаваться!
Что делать родственникам, если они не согласны с выводами экспертов? Тем более если они подозревают их в недобросовестности и даже коррумпированности. Первое, что приходит на ум любому человеку, - потребовать от суда повторной экспертизы. Но суд отказал в этом Наталье Чернышовой, племяннице Безгачева, защищавшей интересы своего сына. За помощью она обратилась в надзорные органы - краевые Минздрав и управление Росздравнадзора. Но те вежливо отослали её обратно в суд.
Татьяна Аман заказывала независимую экспертизу в Москве, заплатив за неё круглую сумму. Суд не принял её к рассмотрению. Для обеих женщин круг замкнулся. Что делать им дальше?
Говорят ещё 5-6 лет назад суды практиковали назначение повторной экспертизы. Причём порой делали это по нескольку раз, пытаясь добиться истины. Ведь, по мнению правозащитников, многие эксперты далеки от совершенства. Нередко берутся за работу из материальной или иной заинтересованности. Часто из-за своей загруженности и практики совмещения нескольких ставок делают это поверхностно, второпях, не вникая в важные детали. Сейчас суды в большинстве своём принимают решения по одной единственной, нередко дефектной экспертизе, поскольку для них главным приоритетом становится процесс ускорения рассмотрения дел. В погоне за этим показателем они теряют качество, совершая судебные ошибки.
Как ни печально, сегодня простому человеку, оставшемуся в подобной ситуации со своей проблемой один на один, обратиться некуда. Нет органа, способного его защитить! Очевидно, нашим законотворцам стоит задуматься над решением этой проблемы. А пока тем, кто не согласен с выводами экспертизы и решением суда, необходимо искать новые обстоятельства, по которым они смогут продолжать судиться. Главное - не сдаваться!
Нужна апелляционная экспертиза
Евгений КОЗЬМИНЫХ, директор Пермского медицинского правозащитного центра:
От заключения экспертизы зависят принимаемые судебные решения и, соответственно, судьба всего спорного имущества. Однако на практике многие заключения экспертов вызывают у участников судебного процесса закономерные сомнения в правильности экспертных выводов и, следовательно, в законности вынесенных на их основе судебных актов. Парадокс заключается в том, что пожаловаться на некачественно выполненную судебно-психиатрическую экспертизу (СПЭ) некуда. Если, например, обращаться в Минздрав, то он ответит, что СПЭ относится к судебным доказательствам и оценивается только судом. Если жаловаться в вышестоящие судебные инстанции, то всё обычно сводится к тому, что суд принимает решение на основе совокупности доказательств. На апелляционные жалобы проигравшей стороны будет даваться стандартный ответ, что, мол, экспертное заключение для суда вовсе не обязательно.
Для исключения негативной практики следует создать единый орган повторных судебных экспертиз (назовём его апелляционной экспертизой), куда суды будут обязаны направлять дела по первому же заявлению любой из сторон.
Мнения медиков не учли
Андрей ХОХРЯКОВ, врач-психиатр 1-й категории Пермской краевой психиатрической больницы:
В посмертной экспертизе основой для анализа должны служить медицинские сведения, а также информация, полученная от сотрудников социальных служб. При наличии соматических заболеваний привлекаются врачи сопутствующей заболеванию специальности. Представленный акт экспертизы не содержит сведений, полученных от участкового терапевта, не приглашался в качестве консультанта и врач-ревматолог.
В деле есть справки из разных медучреждений города, подтверждающие сохранность психической деятельности подэкспертной. Справка из территориального управления краевого Минсоцразвития информирует о том, что социальное обслуживание Зиновьевой не осуществлялось. Это позволяет сделать вывод о социальной адаптации подэкспертной.
У лиц, в отношении которых выносится решение о невозможности понимать значение своих действий и руководить ими, преобладают синдромы, свидетельствующие о глубине поражения психики. Информации, даже косвенным образом указывающей на наличие этого у Зиновьевой, нет. В данном случае можно лишь предполагать у подэкспертной наличие лёгкого когнитивного расстройства на конечный период жизни, которое не является психическим заболеванием.
Пермский краевой суд решил купить внедорожник стоимостью почти в три миллиона рублей 
За кобылу не в ответе. Кто виноват в смерти девочки 
Они защищали ЗАКрома. Почему потерпевшие могут не дождаться компенсаций?