Лес рубят – щепки летят. Почему «чёрные» лесорубы сворачивают бизнес?

«Чёрных» лесорубов и тех, кто им помогает, пока ещё немало. Как защитить «зелёные лёгкие» региона?

Систему не обманешь

12 млн гектаров в нашем крае покрыты лесом. Звучит внушительно. Однако и этого богатства можно лишиться, если распоряжаться им бездумно.

«Незаконные рубки опасны тем, что лес исчезает из хозяйственного оборота. Это прямой ущерб экономике, – говорит Валерий Казанцев, директор краевого филиала «Рослесозащиты». – Документов и разрешений у таких лесорубов нет, они уходят от налогов и арендных платежей. Незаконные рубки нельзя спрогнозировать. Восстановительные работы проводят тогда, когда обнаружат по факту. Кроме того, обычно рубят хищническим способом, нарушая все правила заготовки древесины, что наносит непоправимый ущерб природе. Брошенные порубочные остатки приводят к размножению вредителей леса и становятся угрозой пожарной безопасности».

Раньше бороться с нелегалами получалось плохо. Однако в последнее время незаконных рубок стало значительно меньше. Что же изменилось?

Михаил Бенца, хозяин пилорамы в п. Менделеево, Карагайского р-на, владеет своим предприятием с 2000 г. Он утверждает, что сам никогда левый лес не покупал, потому что не хотел иметь проблем с законом, но говорит, что коль скоро у вырубок был такой масштаб, значит, был и спрос. Раньше в районе обнаруживали много незаконных вырубок. В этом году «чёрных» лесорубов стало практически не видно и не слышно.

«Общаюсь с коллегами из других районов, там ситуация похожая. Всё дело в том, что красть лес становится тяжело и невыгодно, – считает Михаил Бенца. – Раньше можно было вывезти партию по поддельным документам. Например, лес вырубали у нас, в Карагайском р-не, а по документам он проходил из Кудымкара. Сейчас это невозможно. С прошлого года все операции с древесиной нужно отражать в ЕГАИС (Единая государственная автоматизированная информационная система. – Авт.). Для регистрации нужно иметь право работы на участке (например, договор аренды). То есть посторонний человек войти в систему не может. Партию леса тоже нужно регистрировать. Сделки купли-продажи необходимо вносить в базу. Я, как покупатель, в свою очередь, тоже обязан подтвердить, что та или иная партия древесины предназначается именно мне. Работники ГИБДД могут остановить машину с круглым лесом и проверить, есть ли эта партия в базе ЕГАИС. Ко мне может прийти проверка и выяснить, с каким сырьём я работаю. Проще работать честно».

Однако полностью это явление искоренить пока не удалось. Да, использование нелегальных схем становится невыгодным. И в дело вступили полулегальные. В ЕГАИС отражаются все операции с лесом: с момента заготовки до поступления в переработку. А вот дальше…

Полулегальное положение

По мнению специалистов, правоохранительные органы не используют ЕГАИС на полную мощность. Перерабатывающие предприятия загружают туда много информации о том, сколько получили древесины, сколько продукции выпустили. Однако эти данные пока никто серьёзно не анализирует. Почему важно это делать? Потому что лес может магическим образом «исчезнуть» после рубки. Никто не сопоставляет объём полученной древесины и возможности её покупателя. Может быть, он получил огромную партию сырья, а у самого из имущества только стол и ручка. Лес сам себя в доску не превратит. Её кто-то должен обработать. Вот тот, кто на самом деле это делает, никаких налогов в бюджет не платит.

Кроме того, требования по обязательной регистрации сделок распространяются на предприятия, а вот на частников, которые заготавливают древесину для собственных нужд, – нет. В Пермском крае по таким договорам каждый год продают более 1,5 млн куб. древесины. По оценкам специалистов, более 80% этого объёма физлица перепродают. Тем самым появляется теневой рынок. Основные покупатели – малые лесопильные комплексы. Некоторые не особо щепетильные их хозяева декларируют сделки в информационной системе ЕГАИС в заниженных объёмах и один раз. Сколько они перерабатывают на самом деле – никто не знает.

Вырубил – восстанови

Ущерб который нанесли  «чёрные» лесорубы, предстоит восстанавливать. Алексей Колесников, нач. управления лесопользования краевого Минприроды, говорит, что ещё 3-4 года назад активную и системную работу по восстановлению лесов вели не в полном объёме. Не хватало внимания властей и средств. С появлением программы «Леса Прикамья» появились и деньги, и специальные базисные питомники. Их в крае восемь, также небольшие есть во всех 28 лесничествах региона.

«Есть такое понятие как расчётная лесосека. Сейчас это 19 млн 753 тыс. куб. леса. Эти насаждения можно вырубать безболезненно. В регионе осваивают в среднем 38% запаса ежегодно. Это  средние цифры по Приволжскому федеральному округу. В 2015 г. вырубили 40,5 тыс. га. – говорит Колесников. – Сейчас арендаторы участков заготовили 6 т семян хвойных пород для посева в 2016 г. Это даже больше, чем нужно. Засеяли 11 га. С каждого гектара мы получаем 1 млн сеянцев».

Восстановлением леса на своих участках занимаются арендаторы. Когда они берут участок, подписывают документ, в котором обязуются охранять лес от незаконных вырубок, проводить противопожарные мероприятия и заниматься востановлением. На вырубленной территории должен быть благонадёжный подрост – ель и сосна. Работу контролируют лесничества. Правда, всегда ли качественно? Зарплата там невысокая, не все могут удержаться от соблазна закрыть глаза на преступление. Вспомним соликамского лесничего, осуждённого на 9 лет. При его попустительстве преступники один раз вырубили 1100 деревьев, в другой – 700 куб. леса.

Комментарии

Александр Суслопаров, руководитель НП «Лесопромышленники Прикамья»:

«Наш край – один из десяти многолесных регионов РФ. Поэтому всегда стоит вопрос: как эффективно использовать этот ресурс? В основном все леса находятся вдоль дорог, то есть к ним легко подъехать на транспорте и, соответственно, заготовить. А дальние массивы остаются неиспользованными. Туда нужно прокладывать дороги, а это влечёт за собой крупные затраты. Для бизнеса это неэффективно. С точки зрения лесного хозяйства речь идёт о «спелых» лесах – именно они подлежат заготовке, они находятся в глубине лесных массивов. С годами они подвергаются болезням, появляются жучки, и деревья разрушаются. Их надо вырубать. В Московской обл., например, это уже поняли. Через несколько лет после того, как там запретили рубку, пришлось убирать старый разрушающийся лес, а это десятки гектаров. Неужели нужно, чтобы у нас произошло то же самое?

Существуют и бюрократические препятствия. Сейчас получить разрешение на рубку можно тремя способами. Первый – это участие в аукционах. Для удалённых участков этот способ непригоден, это очень большие затраты. Второй – участие в приоритетном инвестиционном проекте в области освоения леса. Тут нужно вложить не менее 300 млн руб., а также получить добро в Москве. Этот путь тоже не торопятся использовать. Третий вариант – аренда. Сейчас свободных лесов не так много, да и процедура сложная, бюрократическая и дорогостоящая».

Михаил Рогозин, д.б.н., профессор кафедры биогеоценологии и охраны природы ПГНИУ:

«На мой взгляд, самое порочное явление – это аренда леса. Если его арендуют, то что там обычно делают? Вырубают деревья. Возвращают государству участки уже не в том виде, в котором взяли. Да, по закону временные хозяева обязаны восстанавливать объём лесных насаждений. Но результаты этой работы никто не отслеживает. По большому счёту, арендаторам всё равно, что на этом месте будет лет через сорок. Может, у них к тому времени уже аренда закончится. Лес созревает через 50-60 лет. За тем, как он растёт, пока никто не следит. Считаю, что необходимо ввести жёсткий контроль за состоянием этих посадок. Прижились новые деревья или нет, видно уже через 5-10 лет.

О каком восстановлении леса может идти речь, когда за последние годы площадь лесных питомников сократилась в 50 раз! В своё время я работал над составлением лесного плана региона, и скажу, что в нём постоянно сокращали планку на лесовосстановление. Писал его в 2008-2010 гг., и тогда на 10 лет этот объём снизили в 3 раза».

Александр Метлушко, бывший главный инженер Варышанского леспромхоза Кочёвского р-на:

«Банды «чёрных» лесорубов – это такой же миф, как, скажем, найти шпиона в Коми-Пермяцком автономном округе. У нас такие законы, что даже сухостой, который является угрозой для пожаров и заражает леса, нельзя самовольно взять – поплатишься немаленьким штрафом. Вот у нас за огородом стоит лес – деревья высыхают, падают, нагромождаясь друг на друга. Я как-то взял сухое дерево на дрова, так мне насчитали ущерб в 9 тыс. руб. Правда, потом разобрались, в результате остался должен лишь один рубль. На самом деле, если людям требуется лес, они его выписывают, и лесхозы этот процесс контролируют. Есть ещё один миф, что у нас в округе леса много. Года три назад приехал парень, хотел строить деревянные коттеджи, но так и уехал ни с чем – не нашёл леса. Конечно, посадки ведутся, но ведь та же ёлка растёт 90 лет!

Да, примеры незаконной рубки леса есть, но они единичные. Естественно, и с этими случаями нужно бороться. Но говорить о бандах «чёрных» лесорубов в крае считаю несерьёзным».

Елена Плешкова, президент фонда «Обвинская роза»:

«Хочу напомнить о важности экологического просвещения. Причём не только на уровне населения, но и власти. Нехватка знаний приводит к бездумному отношению к лесным ресурсам. Скажем, сначала вырубают лес около реки, а потом удивляются, почему же она обмелела. О том, что эти два явления взаимосвязаны, многие люди понятия не имеют.

Полной, грамотной информации в школах и вузах не дают. Вчерашние школьники и студенты становятся управленцами, которые не знают, что от состояния леса зависит жизнь родного региона. Печально, что профессиональное обучение тоже практически не ведут. Знаю, что в Перми, например, проводят семинары для озеленителей, но полезной информации там практически не дают. На местах многие лесничие уже солидного возраста. Те, кто работал ещё во времена Советского Союза, – чаще всего энтузиасты, ответственно относящиеся к состоянию лесных ресурсов. Зарплата у них мизерная. Денег порой не хватает даже на сапоги (при активной работе их нужно покупать часто), не то что на жизнь. Но есть и те, у кого нет таких жёстких принципов.

Принципы, которые ввёл ещё в XIX в. выдающийся земляк, лесовод Александр Теплоухов, оказались почти забытыми. Их три: учёт, лесная охрана и лесовосстановление. Их взяли за основу в СССР. Лесной кодекс, принятый в 2007 г., разрушил всю систему, формировавшуюся десятки лет. Отдали приоритет крупным лесозаготовителям. А восстановление – на откуп арендаторам. Власти забеспокоились лишь тогда, когда ущерб стал значительным».

Смотрите также:

• НАРОДНЫЕ БЛОГИ: Записки автолюбительницы. Часть 3 →
• За нас никто нашу жизнь не устроит →
• Наши леса. А чьё богатство? →