Если, не дай бог, грянет второй Чернобыль, ликвидатор аварии на ЧАЭС кунгуряк Владимир Дьячков готов снова отправиться добровольцем в радиационное пекло. Терять ему по большому счету нечего: здоровья нет, жены нет. Есть, правда, инвалидность и отвоеванное у местной власти почетное место для захоронения рядом с такими же, как он, чернобыльцами.
Комсомольцы, добровольцы
Владимир Дьячков делит свою жизнь на две части: до катастрофы на ЧАЭС и после. В первой - любовь, счастливая семья, маленький сын, интересная работа, друзья, здоровье. Вторая часть - это страшные головные боли, инвалидность, страдающее мужское самолюбие, развод, борьба за права инвалидов Чернобыля…
- Владимир Георгиевич, вас, как и большинство ликвидаторов чернобыльской аварии, военкомат загреб?
- Никто меня не загребал. В конце апреля 1986 г. я по комсомольской путевке приехал в Абакан на строительство Саяно-Шушенской ГЭС. И тогда же произошла авария на Чернобыльской АЭС. Я в военкомат. Но получил от ворот поворот. Объяснили, что здесь тоже важный государственный объект, вот и строй его. Через год повторил попытку. У меня же армейская специальность - химик «ДДД» (дегазация, дезактивация, дезинфекция). Но военком заартачился. У прапорщика зарплата будет намного выше, чем у рядового. Я что, говорит, из своего кармана должен доплачивать? Успокоился, когда я заявил, что согласен ехать рядовым.
- Сколько длилась ваша добровольная командировка?
- 212 суток. Отработал в зоне - непосредственно на станции - шесть вахт по 15 дней каждая. Остальное время работал в чистой зоне. Пять вахт прошли относительно спокойно, если забыть о повышенной радиации. Шестую вахту не достоял: мы работали в шахте, когда реактор наклонился и радиоактивная грязь стала расползаться по всем щелям. Двоих человек из бригады сразу же госпитализировали. Остальным быстренько выдали новую форму, деньги, приказ об увольнении. И до свидания. Болейте ребята, но не в части.
Отшельник
После возвращения из Чернобыля у ликвидатора Дьячкова начались дикие головные боли. Пытался снимать их водкой. Помогало, но ненадолго. Кровеносные сосуды, напившись радиации, пошли вразнос. Вразнос пошла и счастливая семейная жизнь. И никакого просвета.
- Много хватанули рентген?
- Наверное. По документам моя доза составляет 9 бэр (биологический эквивалент радиации). Хотя были случаи, когда мы работали на объектах, где датчик радиации просто зашкаливал. Но в Чернобыле существовал жесткий запрет на правду. И был приказ занижать уровень радиации. Я, как бригадир и химик по армейской специальности, делал замеры на объекте, спорил с начальством, доказывал, что в этом месте, например, нельзя работать больше часа. И со мной часто соглашались. Но так было не везде и не всегда. Уверен, что все ликвидаторы получили повышенную дозу радиации.
- Как же вы умудрились, дай вам бог здоровья и долгих лет жизни, конечно, добраться почти до пенсионного возраста?
- Я уже не вписываюсь в статистику. Она говорит, что чернобыльские ликвидаторы, кроме тех, кто получил смертельную дозу облучения, скрипят до 45-55 лет. Если честно, когда мне стало совсем худо, я приехал в Кунгур к своей маме. Но поселился не у нее дома, а в лесу. Три месяца жил в палатке, спал на земле. И буквально ощущал, как она вытягивает из меня заразу. По капле, по миллиграмму, по миллирентгену. Жить хотелось. Я же молодой был: в 31 уехал в Чернобыль, в 37 получил инвалидность.
- Супруга поддерживала вас в самые трудные моменты?
- Я снимал боль водкой. Какой женщине такой способ понравится? А тут еще и мужская сила пошатнулась. Вот и распрощались мы. Но виноват в разводе я один. Сейчас живу бобылем. С бывшей женой общаюсь, но она живет в Белоруссии. Ездил в гости несколько раз. С внучкой повидаться, с сыном, когда он приезжал к маме в гости из Испании.
Живи спокойно, страна
За гражданский подвиг государство положило Владимиру Дьячкову пенсию выше среднего по стране и отблагодарило так называемыми чернобыльскими льготами. А еще государство обещало обеспечить всех чернобыльцев квартирами.
- Владимир Георгиевич, государство сдержало свое обещание обеспечить вас жильем?
- Лично у меня квартирный вопрос решен. В 2000 г. получил 231 тыс. руб. Добавил и купил за 250 тыс. квартиру в п. Кирпичного завода. В городе на эти деньги я бы даже комнату не приобрел. Но и такого внимания со стороны властей хватило не на всех кунгурских чернобыльцев. Например, живет в Кунгуре Валерий Головко. Мытарят его в льготной очереди уже больше 20 лет: все первый да первый. Куда я только ни обращался. А толку - ноль. И инвалидность человек не может получить. Такое ощущение, что и на это властями наложено табу.
- Как с льготами?
- Не люблю жаловаться, но начались проблемы с выплатами по возмещению вреда здоровью. Они плохо индексируются. А с 2016 г. правительство хочет вообще прикрыть индексацию. Была при выходе на пенсию 30-процентная надбавка. Убрали. С компенсацией коммунальных платежей все усложнилось. Нередко лекарства дорогие приходится покупать за свой счет. Непонятно. Здравоохранение у нас все лучше, а внимания к людям все меньше. Нашли на ком экономить. Участников ликвидации аварии ЧАЭС 1986 г. уже нет. Все ушли. Уходят и более поздние ликвидаторы. В Кунгуре в живых осталась едва ли половина чернобыльцев.
- Своих героев страна должна любить. А у нас с этим как-то не очень. Обидно?
- Обидно, что в трудный час о простых гражданах государство вспоминает. Посылает на амбразуры. Много чего обещает, но не все выполняет.
- Жалеете, что уехали в Чернобыль добровольцем?
- Нет, не жалею. Когда принимал решение, о льготах и наградах не думал. Готов, если что, снова рискнуть жизнью. Тем более терять мне особо нечего. Здоровья нет. Но есть боевой дух. Недавно воевал с местными чинушами и главой города за участок земли под захоронение чернобыльцев. И победил. Отстоял 80 мест рядом с памятником «Молчащий колокол».
Актер сериала «Чернобыль. Зона отчуждения»: «Психов играть интереснее» 
Пермский Чернобыль: репортаж с заброшенной ракетной базы 
Пермские чернобыльцы: Японцы не хотят учиться на нашем опыте