Времена Великой Отечественной войны уходят от нас всё дальше. Они покрываются туманом забытья, и порой только старые фотографии напоминают нам о людях, которые жили в те годы. Поэтому сегодня так важно успеть поговорить с теми, чья молодость пришлась на военное лихолетье.
Швейный цех и немцы
Василий Артёмов нередко обращается в своих мыслях к прошлому. У него осталось совсем немного фотографий, старая трудовая книжка, грамоты. Перебирая их, он может вспомнить, как в годы войны, едва окончив восемь классов, начал работать на фабрике, затем служил в авиации, а потом стал художником-модельером - создавал одежду, достойную знаменитых домов моды.
Марина Медведева, «АиФ-Прикамье»: Василий Иванович, как вы и ваша семья жили в военные годы?
Василий Артёмов: Родился я в деревне. Во времена индустриализации мои родители, взяв с собой меня и старшую сестру, переехали в Нижний Тагил на строительство металлургического комбината. Ещё одна сестра родилась уже в городе. Вскоре началась война и мой отец ушёл на фронт. Так в семье остался только один мужчина – я. Жили мы в бараке: нужно было носить воду, добывать уголь, чтобы топить печь. Это было тяжело. Мама работала в столовой, но денег, которые она зарабатывала, не хватало, чтобы обеспечить всех нас. Поэтому, когда мне исполнилось 13 лет, я пошёл работать. Одновременно учился в школе рабочей молодёжи.
– Кем вы работали?
– Первая запись в трудовой книжке такая: «Ученик портного на промкомбинате Тагилстроя НКВД». Швейный цех располагался в большом бараке. Кроме нас там трудились фронтовики, которых отправили в тыл после ранений, а также военнопленные немцы и румыны. Их приводили на работу под конвоем с собаками. Во время смены пленных караулила охрана, а затем их уводили обратно в зону. Переводчиком с немецкого был польский еврей, который работал закройщиком.
На фабрике мы перешивали старые советские и немецкие шинели. Шили самые разные вещи: от пальто до формы для НКВД. Именно там я начал осваивать дело своей жизни. Но о том, что буду кроить, шить и даже создавать модели одежды, конечно, тогда ещё не знал.
Опасность рядом
– Где служил ваш отец и вернулся ли он с фронта?
– К сожалению, с войны он не вернулся. Отец защищал Москву и, когда её окружили немцы, получил тяжёлое ранение. Он умер в госпитале. Его братья тоже прошли войну, все они вернулись с домой. А вот братья матери погибли.
– Когда вы пошли в армию?
– Меня призвали в армию в 1949 г., когда обстановка была ещё очень неспокойной и даже опасной. Я невысокий, поэтому мандатная комиссия определила меня в авиацию воздушным стрелком. Сначала прошёл обучение в Ряжске, Московской области, затем меня отправили в украинский Бердичев. Порядки в армии были строгие, и это было правильно. Да и мы понимали, что делаем важное и ответственное дело. Хотя молодость есть молодость: находили время и для веселья – у меня сохранились фотографии, где мы с сослуживцами пляшем и поём.
Нам поставили задачу – охранять воздушное пространство СССР. Мы гоняли американские самолёты-шпионы, которые тогда летали около наших границ. У нас был приказ – если обнаружим нарушителя, то обязаны открыть по нему огонь. Однажды мы долго патрулировали территорию на двухмоторном самолёте и израсходовали много топлива. Поступил приказ беречь бензин. Нам пришлось выключить один мотор и лететь на втором. Самолёт совершил жёсткую посадку, и я получил перелом. Но это было не так страшно. Куда страшнее было другое. Обстановка на Украине тогда была сложной – в те годы там орудовали бандеровцы. На аэродром они попасть не могли, так как его хорошо охраняли. Но их руки всё же дотянулись до наших товарищей. Однажды пропали мои сослуживцы. Их тела обнаружили, когда начали чистить местный пруд. До сих пор больно думать о том, как страдали родные погибших.
Нам поставили задачу – охранять воздушное пространство СССР. Мы гоняли американские самолёты-шпионы, которые тогда летали около наших границ.
Строчки о важном
– Как сложилась ваша жизнь после армии?
– Демобилизовавшись, вернулся в Нижний Тагил и продолжил работать портным. Был закройщиком, а потом и художником-модельером. В 1960-е мои модели демонстрировали в Москве. Именно после этого показа я попал в Пермь. Меня пригласили в экспериментальный цех швейной фабрики индивидуального пошива одежды.
– Какие модели вы создавали?
– Самые разные: и верхнюю одежду, и костюмы, индивидуальные и массовые модели. Шил и для мужчин, и для женщин. Разрабатывал фасоны, кроил, делал посадку по фигуре. В своё время у меня одевалось всё высшее начальство Перми и области. Например, в моих костюмах в Москву ездил первый секретарь Пермского обкома КПСС Борис Коноплёв. Помню, что он меня благодарил за работу.
Также я участвовал в создании пермского Дома моделей, учил закройщиков, организовал мастерскую для пошива форменной одежды для Перми II в быткомбинате Свердловской железной дороги. Я очень любил своё дело. При этом я нигде этому не учился. Всё, что знаю, постигал на практике. Просто понимал, что будет к лицу тому или иному человеку и как создать красивую одежду. Я всегда замечал красоту. И старался запечатлеть её. И в своих моделях, и в стихах.
Я очень любил своё дело. При этом я нигде этому не учился. Всё, что знаю, постигал на практике.
– О чём ваши стихи?
– Я пишу о нашей жизни, любви, верности, прошлом нашей страны. Посвящал стихи любимой жене, ставшему родным городу. Написал и свой вариант гимна Перми. Вот строчки из него: «Город Пермь, ты – столица Прикамья, ты стоишь на крутом берегу. Я тебя и красавицу Каму всей душой и всем сердцем люблю». Не мог обойти стороной и трагические события. Я посвятил поэму нашим героям – ребятам из пермского ОМОНа, которые погибли в марте 2000 г. в чеченском Ведено. Хочу, чтобы об их подвиге помнили, ведь герои есть во все времена.