Утерянный бренд
Специальность у Натальи очень редкая. Она – эмальер. Говоря по-русски – художник по эмали. В советские времена в Перми действовал экспериментальный ювелирно-гранильный завод, на котором выпускали изделия, украшенные эмалью. Пермскую финифть продавали за копейки в каждом киоске. Это была фишка Перми, один из многочисленных брендов города. Сегодня продукция с эмалью – большая редкость. Мастеров, которые занимаются этим, в городе единицы. Изделия эти трудоёмки по изготовлению и дороги в производстве.
Татьяна Плешакова, «АиФ-Прикамье»: Расскажите, как вы занялись эмалью?
Наталья Белоногова: Путь к этому ремеслу у меня был длинный. Об эмали я никогда и не думала. Всегда мечтала стать художником-живописцем. Когда училась в Уральском гуманитарном институте, занятия по эмали были у нас одним из профильных предметов. И они меня тогда не очень интересовали. Но на 6-м курсе преподаватель предложил мне сделать диплом по этой теме. Он был посвящён работе с перегородчатой эмалью. Это когда из медной проволоки делаешь перегородки, потом ячейки засыпаешь измельчённой эмалью, а затем всё это обжигаешь в печи. Вот тогда меня и затянуло.
Студентка-преподавательница
– В то время вам приходилось одновременно учиться и преподавать в этом же вузе?
– Да, в институте не хватало преподавателей, и на 4-м курсе мне предложили вести уроки по дизайну у первокурсников. Я взялась. И мне понравилось. Разница в возрасте с моими подопечными была небольшая, и я понимала, что им нужно. Старалась давать интересные задания. Проблема была в том, что институт был платный. Студенты считали, что раз они отдали за учёбу деньги, знания им должны преподнести на блюдечке. Но перед вузом я ещё отучилась на отделении компьютерной графики в лицее № 1. Там у нас были очень сильные преподаватели. Но и требовательные: критиковали нас в хвост и в гриву. Творческие личности – натуры нежные, ранимые. А я с тех пор перестала бояться критики. Такую получила закалку.
Лишь с годами начинаешь понимать, что педагоги тогда в нас вложили. Вот и я со своими студентами, наверное, была тираном. Хотя у меня были с ними хорошие и добрые отношения. Но они знали, что все задания надо выполнить неукоснительно. На халяву ничего не прокатывало. К счастью, студенты это оценили. И когда после окончания института я уволилась с преподавательской работы, ребята подходили и говорили, что очень жалеют о моём уходе.
– А почему вы оставили преподавание?
– Творческий процесс требует полной отдачи. Когда преподавала, то отдавала всю энергию студентам. Они меня опустошали. Я поняла, что не смогу заниматься своим любимым делом, совмещая с чем-то ещё. Работа с эмалью – это не только тяжёлый физический труд, но и непрерывная духовная работа. Я не знаю, откуда берутся идеи. Но когда погружаюсь в процесс, то как бы подключаюсь к какому-то информационному полю. И ко мне приходит озарение. Смотрю иногда на свои работы и думаю: как я до этого додумалась, откуда пришла эта мысль?
Почему молодёжь уезжает из Перми?
– Вы сами делаете обжиг своих изделий. Это ведь мужская работа?
– Как ни странно, среди эмальеров почти нет мужчин. Эта работа требует большой кропотливости, а мужчинам, как правило, не хватает терпения. Что касается обжига, то я купила небольшую муфельную печь. Главное – соблюдать технику безопасности, потому что обжиг в печи идёт при температуре 800 градусов. Самое важное – не схватить изделие раньше времени руками, дать ему остыть.
– Обжиг – это ведь не основной процесс работы?
– Всё начинается с идеи, эскиза. Но в процессе важны разные мелочи. Металл, на который наносится эмаль, нужно тщательно простучать молотком. Иначе в печи он покоробится. Перед нанесением покрытия нужно очистить рабочее место, потому что пыль, грязь, соринки могут стать дефектами эмали. После обжига изделие шлифуют. В общем – возни много. И конечный результат порой оказывается совсем не таким, какой ожидаешь. Творчество – всегда эксперимент. Тем оно и нравится мне.
– Ваши работы известны в Москве. Собираетесь уехать из Перми?
– Нет. Пермь люблю, здесь у меня родные, друзья. Это моя творческая среда, мой тыл, моё вдохновение. Но, к сожалению, ситуация в городе в последние годы изменилась не к лучшему. Когда был фестиваль «Белые ночи», к нам приезжали мастера из Европы. Мы чувствовали себя культурной столицей. Сейчас это город работяг, которым не нужна культура.
Конечно, власти пытаются что-то возродить. Была я на эспланаде во время фестиваля «Пермский период. Новое время». Но это совсем не тот уровень. Впервые в этом году я не выставляла работы на «Пермской ярмарке». После того как она переехала на новое место, аренда стала слишком дорогой, а условий для участников никаких. Очень надеюсь, что-то изменится к лучшему. Нельзя допустить, чтобы молодёжь покидала наш город.
Огненное письмо 
Почему творчество важнее логики? 
Галина Токарева: «Назвать дирижерскую профессию только мужской уже нельзя» 
Жизнь как творчество. Неравнодушие к любимому делу даёт человеку счастье 
Пермячка подарила Сергею Шнурову картину из фанеры