Приверженцы классического искусства. Как воспитать молодых художников

Многим знакомо старинное кирпичное здание по ул. Ленина, д.7 в Перми, с которого начинается микрорайон Разгуляй, но не все знают, что в его стенах творится настоящая магия искусства. В широких коридорах с высокими потолками набираются знаний и опыта будущие живописцы, дизайнеры и преподаватели. Создателем и бессменным руководителем этого пространства является учитель с почти 60-летним стажем – Георгий Сметанин, открывший училище в 1999 г.

В год своего 80-летия художник и педагог встретился с корреспондентом «АиФ-Прикамье» и рассказал о том, как юноша из Кировской области успел побывать одним из первых депутатов пермского горсовета, открыть училище, филиал академии и воспитать сотни профессионалов.

«Мы как семья»

Михаил Боталов, «АиФ-Прикамье»: Георгий Петрович, расскажите, как судьба привела вас в преподавание?

- Мои бабушка и дед, мои родители – все были преподавателями. Мама трудилась в педучилище, отец тоже преподавал. Но сам я не собирался быть педагогом. Я был относительно способным студентом, думал, окончу художественно-графический факультет смоленского института и буду в свободном плавании. Но не получилось. В Пермь меня распределили в 1968-м г. Тогда уже год как было открыто Пермское художественно-графическое педагогическое училище №4, сейчас его сжато называют «ОНИКС». Туда я и попал как молодой специалист с пробором на голове и портфелем в руках.

Тогда мы готовили преподавателей ИЗО, черчения и труда. Там я отработал 19 лет и сейчас с благоговением отношусь к этому училищу. Мы сами, будучи юнцами, воспитали из тех мальчишек и девчонок очень достойных людей. Эти ребята горели своим делом, и сейчас мы можем встретить их в Москве, Санкт-Петербурге, в США, в Германии и Италии. Нас и тогда звали в Америку, я дважды возил детей в Сиэтл.

- Чем запомнились эти поездки?

- В городе нас встречал российский консул, и в его доме мы проводили встречу наших детей-художников с американскими. Тогда мэр сказал мне, глядя на работы наших ребят, что русские любят прихвастнуть, что дети так не рисуют. Американские ребята кидались красками, что-то изображали, а мои «маленькие старички» – стоят у станка и пишут, пишут. Мы – всё же приверженцы классического искусства.

- В «ОНИКСЕ» ваша работа только началась…

- Да. В 1986-м г. меня позвали возглавить детскую художественную школу № 1. Так я, почти 20 лет отработав в училище, стал важным директором (смеётся). В её стенах я встретил преподавателей, которые хотели если и не стать художниками, то глубоко познать изобразительное искусство. В 1999 г. мне удалось открыть на базе этой школы первое в Перми художественное училище. И вот уже в прошлом году мы отметили 25-летний юбилей.

- Преподаватели и студенты за это время сильно изменились?

- Даже сейчас у нас есть преподаватель, которому 86 лет, а у него всего одна запись в трудовой книжке – Владимир Николаевич Абусов. Он начал работать здесь, когда училище ещё было художественной школой. Многие наши выпускники идут учиться в академию (Уральский филиал РАЖВиЗ Ильи Глазунова, - прим. авт.) и возвращаются преподавать к нам.

И это очень удобно. У нас здесь как семья получается. Они меня знают и, когда я с искажённым лицом кричу, понимают: «Проорётся и опять будет всё нормально». Они понимают, что я лишнего не требую с них.

«Удалось убедить власть»

- Тяжело ли было открыть училище? Что вам помогло?

- Эта история началась, когда я стал депутатом первого созыва пермского горсовета, в дикие 90-е годы. Тогда только удалось убедить власть превращать музыкальные школы в школы искусств, и они быстро заполнялись желающими. Тогда в Пермь приехал Илья Глазунов, всемирно известный художник, он захотел встретиться с депутатом, который отвечал за культуру. А я тогда назывался громко так – «Член малого совета по вопросам законности, правопорядка, культуры, образования и вопросов религии».

Глазунов обратился ко мне и предложил в городе-миллионнике с прекрасной галереей открыть филиал своей академии. Я ответил: «А давайте попробуем!». После мы собрались на заседании горсовета, я взял слово и предложил всем 200 депутатам – директорам заводов и предприятий – поддержать меня. Попросил отреагировать, и тут все 200 рук поднялись. Мы обратились в облсовет (сейчас Заксобрание Пермского края, - прим. авт.) с резолюцией, и нас поддержали.

Открыли академию на углу ул. Ленина и Комсомольского проспекта. А позже получилось так: школы есть, высшее образование тоже, а среднего нет. Я собрал в Москве подписи директоров художественных училищ и было решено открыть наше первое училище. Тогда нам помог прекрасный художник Евгений Широков. Судозавод «Кама» нам строгал мольберты, подрамники, а их директор Галицкий их наверх заносил.

- Но академией и училищем ваши труды как депутата не ограничились?

- В 90-е мы ещё открыли кафедру живописи в Пермском институте культуры, которую возглавил как раз Евгений Широков. В депутатские времена очень дружили с театром «У моста», когда это была просто студия. У них не было своего помещения. И мы комиссией приняли решение найти здание Сергею Федотову, и нашли! На здании долго висела надпись: «Спасибо депутатам». Сейчас наши ребята из училища дружат с этим театром, Сергей к нам в гости приходит. Мы в целом открыты для всех.

Тогда же хоровая капелла мальчиков тоже получила своё здание. Мне очень в жизни везёт. Мне попадаются очень хорошие даже не друзья – слишком фамильярно – скорее, единомышленники. Благодаря этому удаётся что-то сделать.

«Великая вещь – хотение»

- Ваши дети и внуки продолжили династию педагогов и художников?

- Ну, если у вас заболят зубы, то в стоматологической поликлинике № 1 вы встретите главного врача Дмитрия Сметанина, моего сына. Он часто спрашивает: «Папа, а почему ты меня рисовать не научил?». А будь моя воля, я бы и для стоматологов давал предмет «рисунок» обязательно. Конечно, я доволен, что у него своя жизнь. У меня один внук в университете в Москве, внучка оканчивает Санкт-Петербургский университет на лингвиста.

- Приверженность работе сильно повлияла на домашний быт?

- Я вообще живу в мастерской. Вот сейчас я выйду из училища и пешком дойду до оперного театра, там старые дома, а в них на четвёртом этаже моя мастерская и моё жильё. Меня посещает родная сестра, приносит мне иногда что-то, ворчит. Основное время я провожу в училище, с утра до вечера тут.

- А поездки бывают?

- Я часто езжу по краю. Заезжаю в каждый посёлок, где есть студия или художественное отделение и там вылавливаю ребят для училища. Но у нас здесь строгий конкурс, мы не признаём «звонковую связь». Показывай свои работы, сдавай предметы – рисунок, живопись и композицию.  

- Что вас спустя столько лет держит в работе с детьми?

- Работая с ними надо помнить, что они, может, в пять раз умнее тебя будут и с ними всегда надо говорить на равных. Надо уметь понимать подростка, пытаться вынимать из тех ям, в которые он может попасть. Если видишь, что у ребёнка где-то глазёнки не горят – надо понять, в чём дело. Найти форму разговора с ним. Но мне это с детства удавалось, потому что гонора не было.

 - Сильно студенты изменились с 70-х годов?

- Принципиальная разница есть. Тогда было большое тяготение к труду. Ребята после восьмого, после девятого класса ездили копать картошку – на каждого целый гектар выделялся. А чтобы учиться, тоже нужно было стараться, например, даже этюдник купить было сложно. Чтобы достать колонковые кисти, нужно было стать членом Союза художников СССР, и тебе выдавали их две штуки, и ты одной мог с племянником поделиться. Много препон было, но было и желание. Великое дело – хотение! Но хотение сознательное.

Я ругать своих детей не буду, они все разные. Большинство хотят учиться, а кто не хочет – уходит, не выдерживает программу. Здесь достаточно сложно. Это не просто горшки и банки рисовать. Некоторые руководители общеобразовательных школ до сих пор считают, что музыка, рисование – это вторично. Но это не так.

- А сами вы больше преподаватель или художник?

- Мои акварели висят в министерстве образования и науки на этаже у министра Раисы Кассиной, я делал выставку у Сергея Федотова. На этаже у губернатора тоже. Но я себя не считаю художником, я – учитель. Художник – это Евгений Широков, например. Но профессию учителя я всегда пишу с большой буквы, и не нужно его заменять словами «преподаватель» или «наставник».