Вплоть до 1991 г. Лилия Васильевна тщательно скрывала, что была в плену. Позорное клеймо не раз портило жизнь. Наконец новое правительство вернуло милость бывшим узникам немецких концлагерей, и к 65-летию Великой Победы Дерябиной даже пообещали выделить жильё. Уже много лет она живёт у младшего брата, в маленькой однокомнатной хрущёвке.
- Я как чувствовала, что не может счастье просто так свалиться, - рассказывает собеседница. - Вдруг мне приходит письмо. В нём говорится, что бывшие узники концлагерей не в полной мере являются участниками Великой Отечественной войны. Все льготы мгновенно урезали, а некоторые и вовсе отобрали. Даже похороны и памятник теперь за свой счёт.
Седая девочка
Видимо, не в полной мере, по мнению законодателей, 8-летняя Лиля ощутила на себе боль и голод войны. И на смерть нагляделась не в полной мере. Девочка вместе с родителями была в Брянске, когда в город пришли танки с чёрной свастикой. На её глазах железная махина гусеницами подмяла под себя застывшую на дороге девочку-соседку. К кровавому месиву боялись подойти даже взрослые. А Лилия подбежала, аккуратно на платочек собрала оставшиеся косточки, завернула и отнесла убитой горем матери.
А потом горе пришло и в семью Дерябиных. Пока отец-офицер сражался с врагами на фронте, в городе захватчики до полусмерти избили и повесили родного деда Лилии. А её с беременной мамой отправили в концлагерь в Гёттингене.
О встрече с фашистами до сих пор напоминает собственное тело. Вывихнутая в плече рука, мизинец без ногтя, ветвистый от ожога шрам на груди. Как появился этот «рисунок», Лилия Васильевна не помнит. Когда в гестапо над девочкой издевались здоровые солдаты, малышка от боли потеряла сознание. Но перед этим в детскую память намертво впечатался дикий взгляд чёрных от ужаса глаз матери. Её страшное искажённое лицо. И оглушительный животный вой, когда привязанную к лавке Лилю били нагайкой. Били так, что фонтанчиками брызгала кровь. Потом чей-то кулак тяжело стукнулся о Лилино лицо.
Очнулась девочка на нарах. Какие-то женщины смывали с неё кровь. Сквозь помутившийся рассудок она услышала: «Надо же, 8 лет, а голова совсем белая». Так тёмно-русая Лиля в одночасье поседела. Уже в мирное время, чтобы избежать издёвок ровесников, мама отваром ромашки мыла ей голову. А когда Лилия стала постарше, в ход пошла хна.
Ждёте, когда сдохну?
Сейчас Лилия Васильевна - рупор бывших узников фашистских лагерей. Когда открылась приёмная президента, она в числе первых пришла на встречу.
- Все кивали головой. Особенно Григорий Рапота (уполномоченный представитель президента. - Авт.). Спросил: «Сколько у вас бывших узников в квартирах нуждается?» А у нас на весь край всего-то 20 человек было. Сейчас и того меньше осталось. Он: «Так это немного. Можно денег добиться». Какой там! Уехал, забыл. В Министерстве соцразвития до сих пор отвечают: «Деньги не поступили».
За время мытарств умерла моя знакомая, тоже бывшая узница. Как я наплакалась! Пришла к чиновникам и говорю: «Что ждёте, когда и я сдохну?» Тут ещё одна дама похвастала, что своим дочкам уже две квартиры сделала за счёт участников войны. Так вот, значит, кто украл мою квартиру!
Мы за то, что находились в плену, должны были получать компенсацию от немцев.
Мне начислили 15 тыс. долл. А получила… полторы. Позвонила в Москву, там сказали, что денег больше нет. Вам, мол, итак достаточно выплатили. Как так? Написала в немецкий фонд. Оттуда пришёл ответ: все деньги, какие положены, передали вашему правительству, спрашивайте с них. А наши только руками разводят - украл кто-то. Будто бы и уголовные дела завели. Президент Путин пообещал, что все деньги нам выдадут. Но с 2004 г. так ни копейки и не получили.
Немцы обиделись страшно. Деньги-то не государство выделило, а население собирало, простые люди. Они таким способом повиниться хотели.
Бизнес и йога по утрам
На семейном совете полученные деньги решили не проедать, а вложить в дело. Лилия Васильевна открыла свой отдел секонд-хенд. На оптовом складе купила два мешочка вещей. С этого и начала. Вот уже 8 лет каждый понедельник она сама привозит одежду в магазин.
- Никогда не думала, что буду торговать. Жизнь заставила. Вообще человек должен всегда учиться. Недавно племянница подарила нетбук. Теперь, как появляется свободное время, пишу книгу-автобиографию «Страшные сны военного детства». Бывает, воспоминания так захлестнут, что в слезах бросаю всё. Отдышусь и снова сажусь.
В свои 77 лет Лилия Васильевна одевается со вкусом и на здоровье не жалуется. Инвалидность оформлять не стала. Да и врачей обходит стороной. Все болезни предпочитает лечить сама. Уже более 30 лет она занимается йогой.
- В плену немцы заставляли меня чистить от сажи паровозные топки. Защитных средств не было. Лёгкие скукожились как после туберкулёза. Не могла плавать и бегать. Стала заниматься йогой, развила дыхание. Там упражнения все спокойные, медленные. Восстановила вестибулярный аппарат. В гестапо фашисты разбили мне голову. В транспорте меня жутко укачивало, а в самолёте весь полёт в лёжку проходил. А сейчас без таблеток обхожусь, - радостно говорит собеседница. - По утрам привыкла делать зарядку, но сейчас ничем не могу заняться: квартира маленькая, 29 кв. м. Брат и племянник здоровые, крепкие: когда они дома, места больше нет. Сижу в уголочке. Сплю на детской кушеточке, чтобы не мешаться. Я поэтому и дело своё открыла. Надоело копейки считать, сидеть дома, наращивать болячки. Не того характера!
Триллер про войну
Всю жизнь Лилия Васильевна занимается общественной работой. Ещё в Азербайджане вечерами учила кубинцев русскому языку. А сейчас ведёт патриотическую работу среди прикамской молодёжи. Издаёт газету для учеников, рассказывает ребятам о войне.
- После одной из таких встреч ко мне подошли подростки, спрашивают: «Правда ли всё это?» Я в ответ: «Нет, это я придумала. Триллер сочинила». Современные дети далеки от настоящей истории. Как и далеки от настоящей жизни просиживающие в кожаных креслах чиновники.
Обидно, что в детстве попала в такую кашеварку - и на старости тоже. Хочется хоть под конец хорошо пожить. В собственной квартире. И ещё есть мечта - успеть побывать в Гёттингене.
Ссылка POST 
Убил — сел в тюрьму, вышел — сам получил нож в спину 
В Прикамье узники лагерей стали узниками бюрократов 
Разорванное братство. Воин-афганец о патриотизме и потерянном поколении