Про орбитальную станцию и старый паровоз
- Почему нельзя привыкнуть в космосу?
- Техника все время преподносит сюрпризы. Разные конструктора, разные приборы, например, сотня, и нужно научиться с ними работать не только с исправными, но даже с неисправными. Мне удалось починить телескоп. Причём, я был внутри телескопа и снаружи, а скафандров у нас тогда ещё не было. Вот это умение оно очень нужно. Поскольку человек, работая с аппаратурой, наводит, фиксирует, включает разные режимы. Ну, поработал два часа, потом нужно покушать, в туалет сходить, физкультуру сделать, с Землёй пообщаться. Эффективной работы человека - только 4-5 часов в сутки.
- Вы этим обосновывали неэффективность МКС?
- Первым об этом стал говорить Феоктистов. В орбитальной станции, говорил он, КПД как у старого паровоза. Если мы не берем подготовку инструмента, калибровку, то прибор работает в сутки не 4-5 часов, а несколько минут. Нас хвалили за проведение эксперимента, а когда что-то выходило из строя, мы чинили, а не работали, и все делали вывод, что плохая станция. Журналисты про нас говорили, что космонавты всё время что-то чинят. Джанибеков и Савиных починили замерзшую станцию, пристыковались к ней, к станции, которая от них отворачивалась, а при нормальной стыковке она подворачивается. Это журналисты нам ставили в минус, что всё время идёт ремонт, вот давайте станцию Мир утопим. Потому что она устарела.
Так вот, как раз я пришёл теперь к парадоксальному выводу, что космонавты в космосе нужны только для ремонта. Научная аппаратура должна работать автоматически, не десять минут в сутки, когда с ней космонавт занимается, а все 24 часа.
Только в тех случаях, когда нужно подзарядить или перенастроить или подремонтировать, требуется космонавт. Спрашивают, что важнее - беспилотный режим или пилотируемый? Космонавтами. Это папа и мама. Всё должно быть сбалансировано.
Про железную медаль и Нобелевскую премию
- Вы рассчитывали угол, под которым надо запускать первый спутник?
- Нет, я рассчитывал траекторию выведения ракеты, чтобы вышел спутник и летал по орбите несколько месяцев. Ещё я отвечал за заправку. Рассчитывал, сколько нужно горючего заправить, сколько окислителя. Проверить настройки приборов, чтобы ракета летела по траектории, которую я для неё рассчитал.
Королёв за Первый искусственный спутник Земли получил первый орден Ленина. Нобелевский комитет обратился к Хрущёву с вопросом, кто запустил спутник, мы дадим ему Нобелевскую премию. Хрущёв ответил, спутник запустил советский народ, а стартовая площадка – социализм, и лишил Королёва Нобелевской премии. Как посадить ни за что, так посадили, а как заслуженную премию - так не дали. Опять же вот секретность. Королёв был секретным. Он писал статьи под псевдонимом академик Сергеев. Но все же знали Королёва прекрасно. Вот эта игра, а в результате человека лишили.
Все получили награды. Среднее звено – средние. А я - простой инженер. Мне дали самую маленькую награду - медаль «За трудовое отличие». Следующая по значимости была медаль «За трудовую доблесть». На «доблесть» я не дотянул. Не знаю, из чего делали эти медали, она у меня заржавела. И не смотря на то, что заржавела она мне дорога, как эти две золотые звезды (дважды герой – ред.), потому что эта награда - за участие в начале космической эры. У Земли миллиард лет была одна Луна, а мы запустили вторую, и стало в два раз больше Лун у Земли – две!
На БЭСМ – считаем столбиком, пересчитываем
- На чем рассчитывали, калькуляторов не было, на логарифмической линейке?
- Нет, на логарифмической линейке рассчитать это было нельзя. Вот когда в 1958 году я нашёл ошибку в системе заправки, и надо было пересчитать то, что считалось уже на электронной машине, тогда уже была одна БЭСМ на весь Союз, тогда у меня на космодроме не было ни электронных, ни арифмометров. Я пересчитывал заправку, гоняя пятизначные цифры вручную столбиком, как в школе. Но рассчитал правильно и ракета вышла на заданную траекторию.
А что касается 1-го спутника это 57 год. Электронной машины тогда в Советском Союзе ещё не было, и мы считали на таких… были счётные электрические счётные машинки, которые привезли из Германии по репарации. Был Мерседес и вот это… Там девочки набирали цифры на кнопочках. Это арифмометры, в которых крутилось от электричества.
Вот девочки считали, друг у друга ошибки перенимали, я между ними ходил, чтоб они друг у друга не подсматривали. Считать было трудно, особенно спутник. Там семизначные таблицы. И меня девочки ругали, вот они привыкли считать 4-значные, а тут надо семизначные. Ну, девочки были лет от 20 до 40 и до 50. Они друг друга звали девочками, а меня Жорой.
С 9 до 6 считали одни, а с 6 до 12 приходили другие и пересчитывали, чтоб ошибок не было. А я с обеими сменами сижу. Ходить домой не было смысла. Я ложился на рабочий стол и спал, укрывшись пальто. Они утром приходили, я вставал небритый, чумазый, но траекторию мы посчитали.
А окончательную траекторию в 1958 году я рассчитал на БЭСМ. Атомникам давали всё дневное время. Нам ракетчикам - всё ночное, а остальному институту 5 минут. Поэтому мы были богачи. А кто-то приходил и просили пять минут еще, мы от щедрот давали.
И вот окончательную траекторию я посчитал ночью. А жил в Подлипках, а снабжение там не московское. В кармане у меня была сеточка-авоська. И вот утром в Москве можно было сосиски купить. Я купил, положил в сетку сосиски, траекторию наперфоленте и поехал в электричке. Клевал носом, просыпался-засыпал. Приехал на своё предприятие. Там мне в начале и в конце этой ленты поставили печать. Эту ленту я мог сдублировать сотни раз, послать во все шпионские организации. Секретность!
Пермяк хотел получить Нобелевскую премию за новый наркотик